Вечерняя прохлада наполняет комнату вместе с летними сумерками.

Глубокие тени отбрасывают все предметы в комнате.

Засиженная книгами и ненужной посудой мебельная «стенка» из шкафов разной величины оставляет совсем небольшое пространство между дальним углом комнаты и ближним к нему шкафом.

Образовавшаяся таким образом ниша являет собой самое затемнённое место в комнате, и то только потому, что непонятно было, чем его заполнить.

Опять какой-то неуместный звук совсем близко…Внезапно снова возникло это ощущение чьего-то тайного присутствия.

Зародившийся во мне обжигающий холодок тоскливого страха был вовсе не мятного свойства.

Пытаясь хоть как-то справиться с неприятным чувством, я решил совершить нечто совсем уж несуразное.

Обращаясь почему-то именно к тому самому тёмному месту за шкафами, которое ещё недавно я хотел чем-то заполнить, громко и с напускной уверенностью сказал:

— Выходи!.. Я знаю, что ты там!

Ничего не происходило.

К кому я обращался? Зачем? Почему, испугавшись, сам хотел кого-то напугать?..

Меня понесло.

Почему-то вспомнилось глуповатое лукъяненковское «Всем выйти из сумрака!»

С настойчивостью одержимого я решил повторить свой дурацкий выпад в сторону тёмного угла.

Потом ещё раз, и ещё…

И…

ОНО вышло!

Сначала мне просто показалось, что в углу как-то необычно сгустились тени.

Но затем я увидел отчётливое движение и тёмный силуэт, напоминавший человека…

Во мне всё остановилось.

Я замер так, будто хотел превратиться в памятник самому себе.

Тем временем у силуэта образовалась вполне отчётливая человеческая голова с каким-то размытым лицом, словно его показывали по телевизору с плохим качеством изображения.

Но я постарался поправить «настройки» и увидел, что его прямой взгляд постепенно наполнялся глазами. В них появлялся медленно темнеющий зрачок.

Мои же глаза встали на сложную траекторию движения: онипрочертили в сумрачном воздухе длинную извилистую линиюпо маршруту: лицо незнакомца — нижняя часть незнакомца — угол стены — дверца шкафа — левое плечо — лицо незнакомца.

— Будьте любезны, старайтесь не смотреть мне в глаза! — услышал я сдавленный, только ещё наполняющийся воздухом голос незнакомца, заговорившего мужским приятным баритоном с акцентами из правильного русского языка.

От похожего на серого мотылька, только огромных человеческих размеров, существа исходило какое-то силовое поле цепкого и тревожного наваждения.

Хотелось ущипнуть себя или дёрнуть за волосы… Но я по-прежнему решил изображать памятник.

— И, пожалуйста, не вставайте, если Вы встанете, я уйду. И сделаю это так, что Вы не заметите. Кроме того, я знаю почти все вопросы, которые Вы хотите мне задать сейчас, и даже те вопросы, которые Вы захотите мне задать, когда окончательно придёте в себя…

Мне действительно вдруг захотелось спрашивать, но его уверенный голос действительно опережал все мои вопросы.

— Извините, я не представился. Хотя, представляться таким, как я, полагаю, вовсе не следует. Потому что, если мы представимся, и человек на самом деле представит нас себе, то не каждый потом сможет удержаться в рамках рассудка.

Я — то, что обычно Вы видите краешком глаза, то, на что у вас говорят «показалось», «померещилось».

Так вот, я — это то, что Вам, наверное, показалось.

Как меня зовут? Меня никак не зовут. Меня позвали только Вы. Я — человек. Только из другого мира и, может быть, немножко из другого времени, — спокойно объявил он.

…-Вижу, что Вы не верите мне… Но, всё, что я сейчас скажу — абсолютная правда! Мир, в котором я живу, именно этим и отличается от вашего: в нашем мире все живут по правде, сохраняя непреложные истины как высшие ценности.

В вашем же мире так не сможет жить ни один человек… В вашем мире за теми словами, которые я сейчас сказал, стоят абстрактные понятия, а в нашем — жизни…

От напряжения и полной неожиданности происходящего я с трудом понимал, о чём говорит это фантастическое существо, в сумраке комнаты так похожее на человека.

И тут я с ужасом понял, что существо повторяет для меня последние произнесённые фразы по нескольку раз, до тех пор, пока не обнаружит на моём окаменевшем лице признаки мыслительной деятельности.

Наконец, я решил включиться в его игру, если это, конечно, какая-то игра.

Но он опять опередил меня. И я продолжал воспринимать сказанное кусками, почти тезисами.