— Хватит, — простонал тот, не открывая глаз. — Пожалуйста, хватит.

— Ты все еще не понял, Люциус, — разочарованно ответил Том, но прекратил пытку и вернул жертве способность шевелить руками и ногами.

Гарри думал, что Люциус снова попытается добраться до палочки. Нужно было сделать два шага, и защита от Риддла была бы в его руках, но теперь Малфой, воровато взглянув на палочку, тут же осадил себя и уставился на ботинки Тома.

— Расскажите мне, — попросил он.

— Ты поумнел, Люциус, — отозвался Том, обходя Малфоя по кругу. — Мне нравится, что ты хватаешься за соломинку. Обмануть меня — хороший ход. Я уважаю тебя за попытку. Знаешь, что бывает с теми, кого я уважаю?

Глаза Малфоя наполнились ужасом:

— Нет.

— Сейчас ты все поймешь, мой дорогой друг, — пообещал Том. Он поставил одну ногу слева от лежащего на спине Малфоя, другую — справа, и оказался над жертвой, разглядывая сверху вниз.

Гарри видел, как Малфой начинает дрожать, как его руки опираются о пол, и он собирается отползти, но перехватывает взгляд Тома и замирает.

— Не надо делать глупостей, Люциус. Не усугубляй свое положение. — Риддл строго помахал палочкой.

Наверное, стоять над Малфоем тогда было приятно… Гарри резко вдохнул, осознавая, что думает об ужасной вещи. Стоять над испуганным до дрожи, до паралича врагом? Нельзя размышлять о подобном, даже в шутку, даже в качестве эксперимента, обдумывая план действий. Нельзя. Никогда. Ни под каким предлогом. Иначе он пойдет той же дорогой, которая привела Тома к чудовищной судьбе Волдеморта. Ему, Гарри Поттеру, Мальчику-который выжил, как никому другому нужно ограждать себя от подобных мыслей, он уже был опасно близок к ним, когда хоркрукс Волдеморта сидел в его теле.

— Вот так, Люциус, — похвалил Том, согнул колени и сел на грудь Малфоя, направив палочку под подбородок. — Ты ведь будешь вести себя хорошо?

Малфой выдавил тихое «Да», от которого мурашки вновь пробежали по спине Гарри.

— Я знаю, что ты надеешься обмануть меня, Люциус, — тихо продолжил Том, делая акцент на слове «знаю».

— Нет, нет, я, — зашептал Малфой, но Том сильнее надавил палочкой на уязвимое место, заставляя его замолчать.

— Я знаю, что ты планируешь обратиться к отцу и рассказать ему о том, что произошло здесь, Люциус. Я знаю, что ты всерьез хочешь предостеречь своих знакомых от общения со мной. Я знаю, какие отвратительные мысли копошатся в твоей голове. Тебе не надо отпираться. Не надо умолять меня. Не нужно соглашаться. Ты выйдешь из комнаты лишь после того, как я буду уверен, что ты не только ведешь себя, но и думаешь надлежащим образом. Поэтому сейчас мы с тобой поиграем в веселую игру. Я задам тебе вопрос, а тебе придется ответить на него. Как меня зовут?

— Т… Лорд Волдеморт.

Том усмехнулся, наклонил лицо ближе и, почти касаясь губами лица Малфоя, прошептал:

— Круцио.

Гарри подошел ближе, чтобы видеть лицо Малфоя, которое Том частично перекрыл плечом. Взгляд Люциуса шарил по комнате, не способный сфокусироваться ни на мучителе, ни на окружающей обстановке. Он кричал, хватал ртом воздух, захлебывался рыданиями, пытался умолять, но снова срывался на крик. Гарри сел возле его головы, чтобы заглянуть в глаза Тома. Он должен был знать. Должен был, потому что это имело значение. Ему нужно было раз и навсегда разобраться с тем, чем был Волдеморт до своей смерти.

Красивое лицо с выразительными внимательными глазами искажала довольная, пошлая улыбка человека, который получил то, к чему давно стремился. Гарри чувствовал по этой улыбке, по изгибу напряженной руки, держащей палочку, по сжатым бедрам, которые обхватывали грудь Малфоя, что пытка доставляет Волдеморту наслаждение. Он действительно мог продолжать, пока Люциус не умер бы. Такая смерть, скорее всего, была для Тома куда более приятным исходом, чем возможная договоренность.

Все же крики стихли.

— Как? Меня? Зовут? — повторил Том, вновь наклонившись к Малфою.

— Лорд… Волдеморт, — прохрипел Люциус дрожащим голосом, и поглядел на Тома исподлобья, как на строгого учителя, который задал вопрос. Как будто надеялся, что ответ окажется правильным. Слезы и сопли вперемешку с кровью залили его лицо, кое-где прилипли пыль и грязь. Меньше всего он напоминал гордого потомка чистокровных волшебников, скорее — сумасшедшего из лондонской подворотни.

— Ты хочешь так думать, — согласился Том, подбадривая. — Нужно чуть больше усилий, мой верный Люциус. Еще немного.

Крик Люциуса, казалось, опередил проклятье Волдеморта. Гарри облизал пересохшие губы и поднялся на ноги. Он понял, чем было воспоминание для старшего Малфоя. Доказательством того, что он не примкнул к Пожирателям Смерти «по собственной воле». Происходящее в комнате было чем угодно, только не добровольной присягой на верность.

Том замахнулся волшебной палочкой и опустил невидимую плеть на спину Малфоя. Тело дернулось от удара страшной силы. Невидимое оружие было привязано к концу палочки, Тому достаточно было взмахнуть ей и направить удар в нужную точку.

Люциус дергался под ударами, а из груди доносился хрип. На секунду или две после удара хрип прерывался — Гарри подумал, что все закончится смертью до того, как вспомнил, что происходящее — отголосок прошлого. Казалось, что Малфой не мог выдержать подобного — никто не смог бы. Гарри следил за каждым взмахом, провожая взглядом руку Тома.

Одежда на спине Люциуса порвалась и пропиталась кровью, он больше не хрипел — дыхания не было слышно. Волдеморт остановился, когда изо рта жертвы потекла на каменный пол темная кровь.