Вышедшая Гловиль, стрельнула презрительным взглядом на Эпкальма, а после недовольно качнула головой в сторону медпункта. Он тут же подскочил на ноги и влетел внутрь, чувствуя не просто внутреннее волнение, а будто его из раза в раз протыкали вилами.

В светлом кабинете в приятных серо-коричневых оттенках, в центре комнаты расположился металлический стол, обтянутый кожей. Вокруг него стояло оборудование и высокий столик, на котором грудились окровавленные инструменты с кучей алеющих бинтов. Из двух окон комната заполнялась светом. У самой дальней стены примостились два шкафа, где медитрия? хранила препараты и медикаменты; там же устроился стол на тёмном ковре, походя на кота в лежанке.

К Сэлду тянулись трубки, в том числе от пакета с донорской кровью, переливаемой пострадавшему и разные датчики, измеряющие его показатели. Живот товарища перебинтован вместе с грудной клеткой, а также забинтовали и голову, да что уж там говорить, он походил на мумию.

Лидер подскочил к «операционному» столу и навис над другом. Вблизи и при свете он выглядел куда хуже, а ведь его отмыли от крови и стянули те клочки, что прежде назывались одеждой.

— Говори, — с ноткой страха попросил Эпкальм, обращаясь к медитрии и незаметно сглотнул.

Женщина с короткими платиновыми волосами, стянула с себя перчатки, на которых отпечаталась кровь пациента. На её пухлом лице отражалось беспокойство, пока в маленьких глазках цвета какао, утопающих в глазницах, мелькала толи тревога, толи сожаление.

— У него переломаны шесть рёбер, чудо что они не порвали лёгкие, так же он потерял много крови, благо, мы сумели найти для него донора. — Эпкальм кинул взгляд на трубку с красной жидкостью, уходящую прямиком в вену. — Небольшое сотрясение и два ножевых ранения. То, что слева не так страшно, а вот справа зацепило печень, — пробасила женщина. — Но ничего страшного, мы ввели ему достаточно агенсатема?, чтобы всё зажило без осложнений. Он проспит как минимум до плуна?, но зато проснётся уже с меньшими повреждениями.

— Живой, — дрожащим голосом произнёс Эпкальм, глаза щипало, однако он предпочёл проморгаться, лить слёзы уже не было мочи. — Ты засранец, —срывающимся голосом проговорил он и сдавленно засмеялся. — Я понял, спасибо, — уже тише ответил Аноильтенс.

— Эпкальм, иди. С ним всё будет в порядке, я присмотрю, — в её голосе отражалась доброта.

— Я могу прийти позже?

Скафия вздохнула, кинула перчатки в мусорное ведро, а после упёрла руки в бока.

— Неугомонный мальчишка, вот же ведь. Ладно, пущу тебя, но чтоб без глупостей, ты понял?

— Ну бегать-то я его всяко не потащу, — устало ответил Эпкальм, накрепко вцепившись в «ложе» Сэлда. — Так уж и быть, освобожу от тренировок.

— А ну иди отсюда, — хохотнула женщина. — Парню нужен отдых, от тебя в том числе.

Скафия затолкала его к выхожу, пока и вовсе не вытворила за пределы кабинета. Соотрядовцы облепили его сторон, разглядывая лидера во все глаза. В движениях каждого чувствовалось не только волнение, но и усталость. Эпкальм испытывал бессильную злость на себя, жгучее чувство вины и вязкое отвращение, из-за которых смотреть в глаза ребятам не хотелось и вовсе. Пересилив себя, он поднял голову, обвёл всех взглядом и рассказал о состоянии товарища.

Боль. Он видел её в глазах каждого, чувствовал в воздухе и ощущал кожей. Тем не менее они оказались рады узнать, что Сэлд жив, что он всё ещё с ними, а значит ещё ничего не потеряно. Эта мысль успокаивала лидера, но не его совесть.

— Идите отдыхать, нам всем нужна передышка.

Раздалась горькая усмешка, наполненная злобой.

— Если передышка и нужна, то только от тебя! — гневно проскрежетала Ингет, указав пальцев Эпкальму на грудь.

Не проронив больше не слова, она резко развернулась и ушла, когда на командира накатило странное чувство, заполнившее грудь. Плюнув на всё, он отправил соотрядовцев по кроватям и сам пошёл отдыхать.

Штаб сопротивления,поляна отряда Эпкальма

Эпкальм брёл на поляну, где договорился провести тренировку с ребятами. Сон мало ему помог, те ничтожные четыре часа, что он смог поспать, были наполнены кошмарами, от которых он то и дело просыпался. Готовый поклясться, что чувствовал себя гораздо бодрее до того, как уснул, сопротивленец никак не мог прийти в себя. Тело переполняла слабость, а глаза так и норовили сомкнуться вновь, но он знал, что даже если бы и лёг, то провалиться в сон просто-напросто не смог. Максимумом для него стала бы дрёма, о которой проку практически никакого.

Солнце по-прежнему скрывалось за хмурящимся небом, прохладный ветер поднимал в воздух пылинки и пестрящие грязные листья, подбрасывая их мощными потоками. Эпкальм шагал по протоптанной тропинке, уже замечая мелькающие неподалёку фигуры, кто-то из ребят уже пришёл и разминался. Облысевшие деревья покачивали ветвями.

— Ингет, прекрати, — послышался грозный голос, принадлежащий Тагусу.

В его нотах отчётливы слышались предостережение и грубость. Эпкальм понял к чему идёт дело и поторопился выйти на поляну.