Уставившись на двух мужчин, я могу только покачать головой, пока тащу свой багаж к двери.

— Это твои похороны.

Глава 8

ЛУКА

Сразу после пробуждения, я позвонил папе, чтобы рассказать ему о случившемся. Мы договорились, что расторжения брака не будет.

Зная, что мой отец прикрывает мою спину, я чувствую себя довольно спокойно, когда мы подходим к парадной двери особняка Козлов.

В тот момент, когда мы входим в гостиную, разговор прекращается, и дядя Алексей удивленно приподнимает бровь, говоря: — Что-то вы рано вернулись. Что случилось?

Я бросаю взгляд на папу, который слегка кивает мне, пока Мария обнимает своих маму и папу.

Она прочищает горло, ее глаза бросаются на нас с Виктором.

Готовясь к тому, что будет дальше, я делаю шаг вперед.

— Прошлой ночью было много выпивки, и мы с Марией поженились.

Опасно медленно глаза дяди Алексея сужаются, затем он наклоняет голову, его ястребиный взгляд перебегает с меня на Марию, затем темнеет.

— Вы поженились.

Это не вопрос, но Мария начинает кивать.

— Прости. Я ничего не могу вспомнить.

— Господи, — бормочет тетя Белла, мама Марии, недоверчиво качая головой.

Черты лица дяди Алексея напрягаются от гнева, когда он поднимается на ноги, его глаза останавливаются на мне.

— А ты? Что ты помнишь?

Все.

— Не много, — лгу я. Он продолжает смотреть на меня, и там, где более слабый человек сломался бы, я расправляю плечи, сохраняя спокойствие.

Наконец, его глаза покидают меня и устремляются на Виктора.

— Где, блять, ты был, когда это случилось?

— Спал в отеле, — отвечает Виктор, стараясь не зевать. — Я оставлю тебя разбираться с этим. У меня есть дела, о которых нужно позаботиться. — Он смотрит на меня. — Позвони мне, если выживешь сегодня.

Я почти издаю смешок, но проглатываю его обратно, когда дядя Алексей огрызается: — Вы, блять, поженились?

— Успокойся. — Тетя Белла пытается удержать его от срыва. — Криками ничего не исправишь.

— Я не кричу, — бормочет он, снова садясь, затем смотрит на моего отца. — Люциан, ты ничего не хочешь сказать?

Папа встречается взглядом со своим другом.

— Белла права, это не поможет, если мы расстроимся. Я думаю, это хорошо для обеих семей.

Дядя Алексей кивает, но затем бормочет:

— Женаты, мать твою. — Пристально глядя на Марию, он рявкает. — Что ты об этом думаешь?

Она садится рядом со своим отцом, качая головой.

— Лучше всего было бы быстро аннулировать брак, верно? Лука планировал жениться на другой, а мы едва знаем друг друга.

— Вы знаете друг друга всю свою жизнь!-— рявкает он, и тетя Белла снова похлопывает его по бедру, чтобы успокоить.

— У меня не было намерения жениться на ком-то другом, — говорю я, удивляясь, откуда, блять, у нее взялась эта безумная идея. — Я согласен с моим отцом, это будет хорошо для обеих семей.

Глаза Марии расширяются при взгляде на меня с полным удивлением.

— Ты хочешь остаться женатым? На мне?

Без каких-либо колебаний я отвечаю:

— Да. Это укрепит связи между Братвой и мафией. — На ее лице мелькает обида, из-за чего я быстро добавляю. — Для меня было бы честью сделать тебя своей женой, Мария.

Она смотрит на меня с недоверием, затем качает головой, шепча.

— Конечно, это было бы честью.

— Милая, — говорит тетя Белла, чтобы привлечь внимание своей дочери, — чего ты хочешь?

Все еще переваривая события последних двадцати четырех часов, Мария поджимает губы, но ничего не говорит.

Я не могу прочитать выражение ее лица и понятия не имею, что она чувствует. Мое сердце бьется быстрее, пока я нетерпеливо жду ее ответа на вопрос стоимостью в миллион долларов, который либо положит конец моим надеждам на отношения с ней, либо укрепит их.

Потянувшись к сумочке, она достает кольцо и смотрит на него.

Я был недоволен, когда она сняла его в самолете.

— Дайте этому шесть месяцев, — говорит моя мать, ее тон, как всегда, мягкий. — Если у вас ничего не получится, тогда вы сможете аннулировать брак.

Мария медленно поднимает взгляд на своего отца.

— Что ты думаешь, папа?

— Ты не хочешь знать, что я думаю, — бормочет он, явно все еще расстроенный. — Вы же взрослые люди. Как, блять, вы умудряетесь так напиться, что ни хрена не помните?