Вроде и на руку, что он хотел ей показать. И скандал бы помог. Хотя я уверен, Балкановы б замяли всё. Но, сука, видеть Миру под натиском и перепуганной, не стоит, ни одного скандала.

— Извини, — говорю неискренне. Ситуацию надо замять, чтоб никто не понял истинных причин, — не принимай на свой счёт. У меня свой пункт насчёт насилия над слабым полом. Та и день сегодня дерьмо, ты просто под руку попался.

— Лады, проехали.

Расходимся с Марком. Но успокоится у меня так и не получается.

Когда возвращаюсь в холл, Миры нигде нет. И даже через полчаса она не появляется. Я весь на нервах. И худшее, не могу ей позвонить и узнать, всё ли в порядке.

Мирослава

Я в каком-то вечном тупике. Точнее в лабиринте. В какую сторону не пойду, везде в ловушке оказываюсь.

Вечно разрываюсь между правильностью поступков, и тем, чего хочу на самом деле.

Пока стою, и вижу спину Матвея, сердце в груди до боли сжимается. Я так боюсь за него. Переживаю. И всё из-за меня. Моей глупости и упёртости.

Зачем Марк тащил меня туда? Что хотел показать? Как Рустам трахает Крис? Я уже это знаю. Матвей сказал. Зачем мне на это смотреть? Чтоб окончательно отвернуться от Рустама? Я и так, после каждого счастливого дня с Матвеем, по клочьям себя собираю. Каждый день. А когда Рустам рядом — погибаю.

И вот сейчас мы в кабинете его отца, и они ссорятся между собой, из-за меня. Мурад рвёт и мечет. Он безумно зол на сына. Я же молча, стою в уголке, боясь пошевелиться.

— Я тебе, что говорил? Не отходить от Мирославы. А ты где был? — он затихает на пару секунд, а потом с ещё большим нажимом орёт, — С ней был?

Мне хочется сквозь землю провалиться. Мне так страшно. Мурад орёт на сына, а трясусь я. Он в гневе. И всё из-за какой-то там драки, где я просто была рядом. Он переживает за свою репутацию. А что будет, если я передумаю выходить замуж за его сына?! Или же кто-то узнает, о нашей связи с Матвеем? Мне конец тогда. Он убьёт меня и взглядом не поведёт.

— Мирослава, — резко его внимание переключается на меня, и вздрагиваю от его крика. — Иди сюда, — говорит он, и призывает меня указательным пальцем.

Первые шаги делаю так, будто в туфли бетона налили. Дальше, немного увереннее. А возможно, мне это кажется.

— Девочка наша, хорошая, а ну, расскажи мне, что ты слышала?

— Когда? — дрожащим голосом спрашиваю я.

Мурад протягивает ко мне руку, и, схватив за талию, резко прижимает к себе. От неожиданности я вскрикиваю. Дыхание моё затрудняется, а голова резко начинает кружиться, в висках стучит пульс. Я как будто на грани смерти.

— Когда они дрались. Марк с Матвеем же не сразу драться начали?! По-любому о чём-то спорили. Я хочу знать о чём!

— Я... Я не знаю... — голос дрожит и меня начинает трясти. — Я не слышала... Я, может, что-то и слышала, но не помню. Испугалась сильно...

Не знаю, испугалась ли тогда я, но сейчас безумно боюсь. Мурад страшный человек. Стоит посмотреть один раз в его глаза, и там можно навсегда оставить свою душу.

— Отец, что ты к ней пристал? Ты же хорошо знаешь Мирославу, она и мухи не обидит. Зачем ей слушать ругань двоих бьющихся парней?

— Мира, Мира... — это последнее что я слышу с уст Мурада, потому что после этого сразу отключаюсь.

В сознание прихожу, от жуткого запаха. Мне тыкают под нос вату с каким-то раствором. Он него воротит ещё сильнее. Меня трясёт всю.

— Она очнулась, — говорит женский голос. Приоткрываю глаза, и вижу незнакомую мне женщину. За её спиной стоят Мурад и Рустам. Я снова тяжело закрываю веки. Они кажутся мне железными.

— Что с ней? — спрашивает Мурад.

— Думаю, она просто переволновалась, произошел резкий скачек давления.

Слышу, как уходит эта женщина, и за ней закрывается дверь. Голова ужасно болит. Давление, наверное, и сейчас у меня высокое. Хотя, я раньше таким не страдала.

— Ты приглядывай за ней лучше, — бубнит Балканов старший. Он понижает голос, но я всё равно его слышу. — Не нравится, мне эта ситуация. Что-то тут не так.

— Пап, тебе показалось, но я всё равно за ней присмотрю. До свадьбы месяц, не к чему нам проблемы.

Вот тут, моя клетка и закрылась. Я до безумия испугалась Балканова старшего. Вы, просто не видели его глаза. Это такая темнота, что мне кажется в бездне больше света.

В тот вечер я домой так и не вернулась. Мы с родителями остались ночевать в отеле Балкановых. Мама долго не соглашалась, но всё-таки сдалась. К утру я комнату так и не покинула, ссылаясь на плохое самочувствие. Матвея я поставила в черный список на телефоне, а второй телефон, я оставила дома. Может, и надо было ему что-то написать, но я так испугалась, что, ни о чём думать не могла.