— Нет, — затрясла я головой, хотя меня никто не мог видеть, — нет, этого не может быть! Он не женат, он бы сказал…

— Как и о том, что был со мной ещё недавно? — хмыкнула Фатима. У меня больше не нашлось слов. Я онемела, опершись рукой о стену, стараясь не упасть. — Когда мы с ним познакомились, он мне сказал, что у него с Асмой больше ничего нет! Что он хочет взять вторую жену. И я поверила ему. Что ею буду я. Но он всё откладывал, откладывал… И вот, оказывается, второй женой стала не я, а ты! Чем ты это заслужила? Как ты это сделала?!

— Вы… вы врёте! Нет у него никакой жены…

— Ну-ну!

По её тону, по её реакции я угадывала, что она любила Набиля как-то по-особенному, по-другому, не так, как я, а как могут, наверное, только мусульманские женщины, примиряясь с ложью и изменами, лишь бы достичь какой-то победы. Уж не хочет ли она отравить нам жизнь, чтобы я бросила Набиля, уехала, и тогда бы он достался ей? Фатима, судя по всему, в состоянии простить моё наличие, то, что у него со мной сейчас, лишь бы в итоге он остался с нею.

— У вас есть доказательства? Фотографии? Вы можете прислать мне что-то?

— Чтобы ты показала ему? И он возненавидел бы меня ещё сильнее?

— Я не буду ему ничего показывать! Обещаю!

Теперь помолчала Фатима. Ей потребовалось некоторое время, чтобы появилось колебание.

— Я подумаю.

— Прошу вас! Я ничего не покажу Набилю. Мне нужно просто увидеть собственными глазами, что у него есть семья и… другая.

— Я не могу решить сейчас… если он подумает, что это я опять лезла, он меня не простит… — Господи, она продолжала надеяться, что он её простит? Не она его за обман, если всё было так, как она сказала, а он её? Так, может, она в самом деле лжёт? — Сейчас уже поздно, я пойду спать. А завтра решу.

— Фатима!..

Но она положила. Опустив руку с телефоном, я закрыла глаза. И как после этого вообще можно будет уснуть? Но что ещё было делать? Я осторожно вернулась на второй этаж, прокралась в спальню, где Набиль продолжал мирно спать. Легла на свою половину и, повернувшись к нему спиной, сомкнула глаза. Хоть бы Фатима оказалась ревнивой выдумщицей, обиженной на то, что её бросили!

Я настолько изнутри была растеряна, подавлена и выбита из колеи, что не могла вести себя естественно, а потому пришлось притворяться излишне весёлой, провожая мужа на работу. Но Набиль, кажется, не заметил, что за моей улыбкой прячется паническая истерика. Мой взгляд, должно быть, выглядел загнано. Я смотрела на него в поисках ответа на вопрос, есть ли у него другая? Может ли он оказаться лжецом и аферистом?

Я никогда не понимала откуда существуют предубеждения к приезжим, из серии тех, которые испытывал Саша со своим «черножопые». Мне всегда казалась, что это дурацкая ксенофобия, я не удосуживалась вникнуть в масштаб трагедии, как они вели себя, что делали, как могли поступить… Но не все же такие? Почему Набилю обязательно попадать в категорию лжецов и обманщиков?

До его возвращения оставалось около часа, когда я не выдержала и написала сообщение Фатиме, интересуясь, надумала ли она? В конце я подписала: «Пожалуйста, если у вас что-то есть, дайте мне знать! Иначе не беспокойте нас никогда больше!». Тишина, стоявшая в комнате, казалась благословенной. Если она не ответит, значит, что у неё ничего нет, и я могу верить Набилю. Я должна ему верить, разве не его я люблю? Почему в приоритете у меня должны быть слова чужой женщины, явно заинтересованной в том, чтобы отобрать у меня мужа?

Но в этот момент телефон всё-таки пропищал. Нерешительно покосившись на него, я закусила нижнюю губу. Что там может быть? Вдруг это вообще не Фатима? Вдруг это Набиль что-то пишет? Что соскучился на работе по мне. И тем не менее открыть сообщение, посмотреть, от кого оно, было трудно. Мне понадобилось некоторое время, чтобы собрать волю в кулак.

Да, оно было от Фатимы. И да, она прикрепила фотографии. На одной четыре человека: мужчина, женщина и двое детей. Мужчина — Набиль. А женщина — явно не сестра ему. Не потому, что не похожи, а потому, как они стоял возле друг друга, как рядом с ними расположились дети. Это муж и жена, сомнений быть не может! Второе фото было из интернета, с прикреплённой к нему ссылкой, перейдя по которой я столкнулась со статьёй на арабском. На фото была нарядно одетая пара среди гостей: жених и невеста. Набиль и Асма. Я скопировала текст и вставила в онлайн-переводчик. Немного криво, но он поведал мне, что речь о свадьбе двух богатых людей. Это случилось девять лет назад. Девять лет! Ровно столько уже Набиль был с другой женщиной, своей официальной супругой, о которой не потрудился сообщить мне ни слова.

Я не знаю, с чем можно сравнить это чувство, когда реальность оборачивается выдумкой. С сумасшествием, наверное? Ты вдруг ощущаешь себя ненормальной, безумной, жившей в каких-то иллюзиях, не видевшей того, что есть на самом деле. Это страшное, жуткое чувство, будто не владеешь собственным разумом. Будто человек, которого знала, грёбаный Фантомас, снявший вдруг маску, под которой другая личность. Представьте, что встречаетесь, влюбляетесь, и потом, после секса, мужчина снимает с себя парик, грим, силиконовые накладки и предстаёт плюгавым прыщавым дохликом, которого вы никогда бы не подпустили к себе. Отвратительно, правда? Вот что-то похожее разрасталось в моей груди. Земля ушла из-под ног, из-под меня выбили твёрдую почву, так что я не знала уже, чему могу верить? Как объяснить это всё? В какой момент я зазевалась и просмотрела знаки, признаки, фальшь? В какой момент я стала такой идиоткой, что проглотила обещанную любовь без подтверждений, доказательств и… и выполнения тех условий, которые ставила изначально? На что я надеялась? Что, уступая, получу что-то взамен? И что же я взамен получила? Обман. Враньё. Насмехательство. Осквернение.

Упав на диван, я зарыдала, не в состоянии остановиться. Ничего не видела, ничего не желала знать, думать было больно, но я не могла прервать цепочку воспалённых мыслей. Как избавиться от всего этого?

Так я и пролежала до самого возвращения Набиля, после которого началось выяснение, скандал, закончившийся, как я думала, выкрикнутой мною фразой:

— Всё ясно. Спокойной ночи, Набиль! Я буду спать отдельно. А завтра возвращаюсь в Париж.

Но он вдруг произнёс:

— Нет, не возвращаешься.