ДАТЧ

Я держу язык за зубами, когда мои братья, Сол и я забираем Каденс, провожая ее по опасным улицам Саут-Сайда.

Я молчу, когда вижу, как она, прихрамывая, заходит в круглосуточные магазины и компьютерные кафе, ища в спортзалах средних школ, пробираясь под ограждениями и вползая в здания, покрытые граффити.

Я молчу, когда Сол предлагает нам разделиться, и даже проглатываю слова, когда он по глупости предлагает пойти с Каденс.

Как будто я когда-нибудь позволю этому случиться.

А Кейди, умница, сразу же отшивает его.

Потом она говорит, что ей будет лучше одной.

Не слишком умно с ее стороны.

Мы оба знаем, что это не вариант.

— Тебе не обязательно идти со мной, — бормочет Каденс, ковыляя по тротуару на длинных ногах.

Уже поздно.

Настолько поздно, что все, кто видит, как мы идем, поднимают брови — не на наши лица, а на часы на моем запястье, туфли на моих ногах и знаки доллара, в которые они превращаются.

Мы держимся главной дороги, той, где есть работающий фонарный столб и несколько открытых баров. Легко представить, что было бы, если бы мы в это время суток плутали по темным переулкам.

Темные переулки.

Вроде того, в котором я нашел Каденс сегодня ночью.

При воспоминании о том, как она испугалась и убежала, у меня сжимаются костяшки пальцев, а тело напрягается от досады.

Я беру свои слова обратно.

Она определенно не умная девочка.

— Дальше я сама справлюсь. — Настаивает Каденс. Она говорит медленно. Ее глаза полузакрыты. Белые зубы впиваются в пухлую нижнюю губу, и она изо всех сил старается скрыть свою боль. — Я...

— Скажи «в порядке». — Я наклоняю подбородок вверх. Мой голос смертельно холоден. Угрожающий. — Я осмелюсь.

Другие люди вздрогнули бы.

Другие девушки вздрогнули бы.

А Кейди — нет.

Мой тон пробуждает в ней искру неповиновения. Она останавливается посреди тротуара и кружится вокруг меня, разбрасывая брызги красивых волос и нежной ярости.

— Мне все равно, что ты преследуешь меня, но я не позволю тебе рычать на меня и усугублять и без того ужасную ситуацию. Если ты собираешься быть таким, просто оставь меня в покое.

Я стою, засунув руки в карманы джинс, пока она вырывает воздух из моих легких.

Всего один взгляд ее карих глаз — и я снова под чарами.

Черт.

Как же я хотел оставить ею в покое.

Лишив ее девственности и оставив свою версию наручников на ее кухонном столе, я решил, что Кейди нужно немного времени, чтобы подумать.

Я дал ей около двенадцати часов.

И это все, что я, черт возьми, могу ей дать.

Эта девушка с прямыми, растрепанными от ветра, волосами, в топе, застегнутом до шеи, и расклешенной юбке Redwood Prep до середины бедра, станет моей навязчивой идеей на всю жизнь. Чем скорее она это примет, тем легче нам будет жить.

Я иду к ней.

Она отступает назад, в ее взгляде появляется намек на опасение.

— Датч...

Я опускаюсь на полпути к земле.

— Даже не думай...

Одна рука обхватывает ее за спину, а другая - под коленями. Она визжит мне в уши и бьется, теряя равновесие.

Я прижимаю ее к груди, ближе к себе.

— Опусти меня! — Кричит она.

Вместо этого я крепче сжимаю ее.

То, как она извивается, отвлекает. Она трется об меня задом, и от этого моя кровь становится горячей.

Я крепко сжимаю пальцы на ее спине, чтобы не отвлекаться. Если я позволю животному в своих штанах взять верх, то не смогу удержаться на задании.

— Почему твоя сестра была расстроена сегодня вечером?

Я зарычал, мое сердце учащенно забилось.

Я ничего не могу с этим поделать.

Как только Кейди оказывается рядом со мной, мое тело приходит в бешенство.

Сделав глубокий вдох, я контролирую свои мысли и добавляю:

— Вы поссорились?

— Нет, не ссорились. — Огрызается она. Затем свет в ее глазах тускнеет. — Это сложно.

Я обращаю внимание на ее выражение лица. Я впервые вижу Каденс Купер такой побежденной.

Даже в тот первый день, когда она уклонилась от моего взгляда и спряталась за учебником, в ней все еще была искра. В ней все еще была безрассудная смелость.

Но сейчас?

Огонь словно затухает на последнем издыхании.

Сердце сжимается сильнее, чем мои штаны. Она выжимает чертову жизнь из моей груди. Знак того, что, что бы это ни было, речь идет не только о сексе и мести.

Видеть, как ей больно, — этого достаточно, чтобы остановить меня на месте.