Когда я начинаю уходить, Люциан говорит:

— Тебе нужно присутствовать на собрании. Оно в девять.

Я останавливаюсь и, оглянувшись через плечо, киваю.

— Я буду готова. – Я спешу в свою комнату и, не зная, что надеть, роюсь во всей своей одежде. Мне требуется двадцать минут, чтобы выбрать черные брюки и блузку.

Они подходят к дому.

Эта мысль заставляет мои губы изогнуться в улыбке, когда я переодеваюсь. Я особенно тщательно слежу за своим макияжем и заплетаю волосы в свободную французскую косу. Надев туфли на высоких каблуках, я подхожу к зеркалу в полный рост в ванной.

Я оцениваю свой внешний вид и, удовлетворенная, выхожу из комнаты. Я понятия не имею, чего ожидать, и когда я спускаюсь по лестнице в поле зрения появляется гостиная, мои глаза расширяются при виде всех мужчин, собравшихся там на встречу.

Я узнаю Алексея, Дмитрия и Карсона, но никого из остальных. Когда мой взгляд скользит по всем, он останавливается, когда я замечаю Люциана. Он поворачивается, и в тот момент, когда он видит меня, мрачное выражение исчезает с его лица, а затем его губы приоткрываются.

Это длится всего мгновение, затем он подходит ко мне. Когда он протягивает мне руку, я делаю последние пару шагов и кладу свою ладонь на его.

Он наклоняется ко мне, бормоча:

— Ты выглядишь прекрасно.

— Спасибо, – шепчу я. – Кто все эти люди?

— Союзники.

Франко подходит к нам и сообщает Люциану:

— Мистер Лукас только что приехал.

Я вскидываю голову.

— Мой отец здесь? – спросил я.

— Да, – бормочет Люциан, а затем оттаскивает меня от лестницы. Я стою рядом с Люцианом, не зная, чего ожидать.

В тот момент, когда мой отец входит в гостиную с Данте прямо за ним, мне кажется, что у меня вот-вот сдавит грудь.

Люциан достает пистолет из-за спины, где он был спрятан под пиджаком, и направляет дуло на Данте.

Мое сердце мгновенно начинает бешено колотиться, и я задерживаю дыхание.

— Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? – мой отец требует.

— Убиваю этот кусок дерьма, – низко рычит Люциан.

Мой отец встает перед Данте, устремляя мрачный взгляд на Люциана.

— Тогда между нами будет война. Ты уверен, что именно так хочешь начать свое правление в качестве главы мафии?

Воздух медленно покидает мои легкие, когда Люциан опускает пистолет. Вместо того, чтобы убить Данте, как он обещал, он рявкает:

— Капоне, убирайся из моего дома.

Нет.

Я вырываю свою руку из его и подношу ее к своему бешено колотящемуся сердцу.

Нет.

Данте немедленно уходит. Затем мой отец улыбается.

— Хороший выбор.

Люциан пристально смотрит на моего отца, затем говорит:

— Я пощадил его жизнь не просто так.

— И ради чего же?

— Брак между Еленой и мной.

О. Боже. Мой.

Предательство начинает клубиться вокруг меня, как темная масса, и мне удается сделать шаг в сторону от Люциана.

— Союз между нашими семьями? – спрашивает мой отец.

— Да. Нам нужно выступить единым фронтом, если мы собираемся выиграть эту войну, – отвечает Люциан.

Они говорят так, как будто это повседневный бизнес... а не мое будущее.

Мои глаза поднимаются к лицу Люциана, и моя рука поднимается, чтобы прикрыть рот, когда на меня накатывает очередная волна предательства.

Это был план Люциана с самого начала?

Мой отец протягивает руку Люциану, и затем они пожимают их… договариваясь о браке по расчету. О моей жизни.

Мой отец издает фальшивый смешок.

— Когда состоится этот знаменательный день?

Люциан подражает смешку моего отца своим собственным.

— Неделя – это слишком рано?

Когда они поворачиваются ко мне, все, что я могу сделать, это покачать головой.

Этого не произойдет.