— Мне кажется, что ты уже не только часов, но и дней, и месяцев не наблюдаешь. Ведь так же? Какой у нас сегодня день недели? Ну-ка! Ну-ка! Ой! Мы даже не пытаемся напрягаться!

Какие у нее лукавые глаза! А как они блестят! А эти ресницы! Так хотелось всё это целовать!

— Какой сложный вопрос! В конце концов, можно позвонить и узнать. Кстати, заодно поставишь и правильное время.

На журнальном столике лежал мой телефон. Он был такой же бездельник, как и я.

— А какой сейчас месяц? — спросила она. — Погляди хотя бы за окно и попытайся определить месяц!

— Наташа! Но это уже бесчеловечно. Иди ко мне! Не лишай меня последней надежды! У меня есть предложение! Давай сегодня вечерком махнем в какой-нибудь ресторан? Обещаю вести себя прилично и не употреблять крепких напитков. Ну, разве чуть-чуть!

Наташа отвернулась к окну. Я глядел на нее. Полупрозрачный пеньюар не скрывал ее форм.

— Предложение заманчивое! Я подумаю над ним, — ответила она, но я почувствовал, что думает она о другом.

— А чего думать? Знаешь, мне надо кое-куда сходить. Но это быстренько! Одна нога здесь…

Я соскочил с дивана, позабыв, что на мне не было трусов. Хорошо, что Наташа этого не видела. Я схватил простыню и отправился под душ. Но вскоре на спине почувствовал теплое дыхание. Как будто перышком, провели по позвоночнику. Она сцепила пальцы на моей груди, потом разжала их и ее ладошки скользнули вниз. Ого!

— И этот человек смеет обвинять меня в половой распущенности! — воскликнул я, конечно, очень обрадовавшись.

— Что хочет женщина, того хочет…

— Не поминай всуе, женщина! Это одна из заповедей. Ну, или что-то в этом роде. Не надо!

— А ты у нас верующий?

— Не знаю. Как-то не задумывался. Может быть, верующий, может быть, неверующий.

— Все люди во что-то верят.

Наташа поцеловала меня в плечо. Сказать, что это было приятно, значит, ничего не сказать.

— А ты во что веришь? — спросил я.

— Ну, наверно, каждый человек приходит на эту землю неслучайно. Если мы были бы случайностью, жизнь была бы бессмысленна.

— Ты у меня философ.

— А ты думал, что я дурочка? Почему мужчины уверены, что женщины глупее их?

— Ты совершенство!

Я повернулся и стал целовать ее лицо, шею, грудь, живот.

— И здесь еще? — спросила она, имея в виду ванну. — А если мы захлебнемся и утонем?

— Специалисты, не мне чета, утверждают, что необычная обстановка обостряет чувство. Они даже советуют, время от времени менять обстановку. Это способствует и стимулирует.

Наташа выскользнула из моих рук и стала вытираться.

— Где ты нашла это полотенце? Что-то не помню, чтобы у меня было такое? Ты его принесла с собой?

— То, что висело здесь, нельзя было назвать даже половой тряпкой. Я его бросила в контейнер для грязного белья. А вот это нашла у тебя в шкафу. А знаешь, пока ты ходишь, я, наверно, немного постираю. Ты не будешь возражать?

— Отвернись, пожалуйста!

— Больно надо!

— Это еще бабушкина машинка. Я ее ни разу не включал. Не знаю, работает ли она.

Машинка была еще с советских времен.

— Как же ты стираешь? На руках?

Наташа сделала сакральный жест.

— В стирку отдаю. Ну, разве что носки там, носовой платочек.

— Я разберусь.

— Мне будет мучительно больно, что ты будешь рыться в моем грязном белье. Я боюсь, что после этого ты будешь презирать меня. Что, в общем-то, я вполне заслужил.

— Всё жены, по-твоему, должны презирать своих мужей, потому что стирают их подштанники?

— Разве не так?

— Не знаю. Я не была замужем. Но думаю, что не так.

— А ты хотела бы?

— Замуж? Ну, не буду кривить душой. Это природой заложено в каждой женщине.

— Лёд тронулся, господа присяжные заседатели! Всё! я лечу! Жжж! Я самый лучший летун в мире.

Чмокнул Наташу в щечку, быстро оделся и побежал к дверям. И откуда взялась во мне эта прыть?

— Можешь не торопиться! — крикнула она мне вслед. — У меня много дел. А поторопишься, обязательно что-нибудь забудешь.

Я кивнул. Торопиться и не получится. Какое-то время я поболтал со своими знакомыми дамами, сидевшими на боевом посту. Отношение их ко мне в последние дни изменилось. Причем, заметно. Они уже не смотрели на меня как сторожевые овчарки, для которых любое движущее существо потенциальный враг, которому, если он приблизится, нужно вцепиться в глотку. И порвать его, прежде чем он поймет это.