«Почему просто нельзя закрыть на замок?… Хотя, замок-то тем более не вскрою, я же не медвежатник… Но этот тип, скорее всего, слишком хитрожопый, коварный и умный, он может вывести меня на чистую воду… понять, что я не та, за кого себя выдаю», — подумала Наташа. — «По крайней мере, может заподозрить это. Такое развитие событий имеет большую вероятность. Поэтому, с этим злым кадром мне лучше не пересекаться, тем более, наедине. Стражника поставил, наверное, потому что собирается вскоре сюда вернуться?».

Мин Мэй шёпотом обратилась к Чун Хуа, что просунула свою голову из-за стены выше неё:

— И что мне теперь делать? Как нам незаметно положить ему вкусняшки, что я испекла, со словами извинений, так, чтобы никто меня не видел, как я это сделаю, ибо неудобно? Может пострадать моя репутация.

— Надо подумать, — ответила личная служанка.

— Я не хочу с ним сталкиваться лично и не хочу лично извиняться, это слишком пугающе и опасно… Ли Цзы Лун выглядит, говорит и ведёт себя устрашающее, а иногда даже неадекватно. Тем более, что он тоже виноват. Не собираюсь перед ним прыгать на задних лапках, — снова проговорила молодая барышня.

— Понимаю, — ответила Чун Хуа. — Меня он тоже иногда немного пугает.

— Но он наследный принц, и чтобы не иметь никаких неприятностей в будущем, мне необходимо получить хоть какое-нибудь его прощение. Хоть худое, он потом отойдёт, когда пройдёт время, зная, что я принесла свои искренние извинения. Он придёт в свой кабинет, а тут раз, и приятный сюрприз, его душа оттает, — опять размышляла вслух Наташа, придумывая подходящий план, не желая сдаваться. — Время уже на исходе. Может, я отвлеку стражника, а ты зайдёшь и положишь выпечку на стол в его кабинете?

— Хорошая идея, — захихикала личная помощница и добавила, — только лучше это сделаю я, а ты пойдёшь и положишь.

Только сейчас Наташа поняла, что её служанка общается как-то странно, непохоже на себя, к тому же она ниже Мин Мэй и не могла бы просунуть голову над ней, да и голос, хоть и похож был на голос Чун Хуа, но был более уверенным. Гу Мин Мэй резко отклонилась и выпрямилась, посмотрела на девушку, что зависала над её головой:

— Ээ, здравствуй, а ты кто? — испугано и настороженно спросила Наташа у незнакомки, одетой в белые вышитые одежды, ведь никто не должен был знать, что она тут делает. После девушка быстро перевела расстроенный взгляд на личную служанку. Та стояла, и аскетично сложив на животе руки, легонько склонив голову, молчала, лишь сейчас подняла глаза, полные виноватого сожаления:

— Молодая барышня, простите.

Незнакомка, подняв брови, удивлённо и весело рассмеялась:

— Мин Мэй, ты смеешь меня не узнавать?!

— Судя по тому, как молчала Чун Хуа, значит, ей запретил такой человек, которому она не могла перечить. Во-вторых, ты мне сказала, что я смею тебя не узнавать. Значит, скорее всего, ты кто-то из императорской семьи, — поразмыслив пару секунд, ответила Наталья.

Незнакомка, схватив Гу Мин Мэй за руку, оттащила её от угла дома, после разразившись весёлым громким смехом:

— Вот это да! Я же третья принцесса Цзинь Хуа! Значит, и правду говорят, что ты потеряла память, и стала теперь очень странной! Я считала, что ты наверняка что-то задумала и притворяешься, но сейчас вижу, ты совсем другая.

Наташа вопросительно посмотрела на свою юную служанку, та утвердительно кивнула. После этого Наталья перевела взгляд на принцессу и посмотрела на неё искоса, недоверчиво-пугливо и скептически-настороженно. Мысленно Ната хотела досадливо выругаться: ведь получалось, что она сестра наследного принца, а посвящать такого человека в замыслы насчёт её брата было совсем последним делом.

«Теперь она всё ему доложит… В принципе, он всё равно бы понял, что это я. Для того и делаю, чтобы он меня простил,… но всё равно, какая-то неловкая ситуация выходит, вдруг она подумает, что я добиваюсь его внимания?»

— Совсем другая? В чём же? — спросила Мин Мэй. Этот вопрос был очень интересным и важным для Наташи. Хотелось узнать, насколько сильно она отличается от предыдущей хозяйки этого тела.

Принцесса продолжала весело улыбаться:

— Да всем, походка, осанка, манера себя держать, движения, речь, жестикуляция, выражение лица и даже взгляд.

«Понятно», — подумала Наташа, — «ничего нового и интересного, но спросить всё равно стоило».

А Цзинь Хуа продолжила:

— К тому же, раньше ты ничего не умела, тем более, готовить. Всё время вела себя холодно, высокомерно, чопорно и брезгливо. Была враждебно настроена почти ко всем, и производила впечатление не очень умной. Вела себя, словно неживая. В разных уголках столицы даже шептались и шутили, есть ли у тебя сердце и не вселился ли в тебя злой демонический дух. Многие в столице тебя побаивались, но уважали из-за статуса отца.