Полицейский поднес бинокль к глазам и презрительно сказал:

— К тому же они еще и идиоты. Такие тряпки носят почти все портовые проститутки!..

И прокричал в мощный мегафон по-английски:

— Яхта «Опричник»! Прекратить движение, остановить двигатель!..

— Кян ай э терминал?! — надрывался Арон. — Ай гоу ту Хайфа, едрена вошь!!! Васька! Кажется, Яцек был прав. — Теперь они нас будут всю дорогу тормозить, суки…

Спустя полминуты «Опричник» и катер стояли в пятнадцати метрах друг от друга, и это небольшое расстояние было покрыто таким чудовищным русским матом, такими истошными криками иммиграционного полицейского и представителя службы безопасности порта Чанаккале, что казалось, по этому участку воды, разделявшему катер и яхту, можно пройти легкой походкой Иисуса Христа «аки по суху»…

Репортеры щелкали камерами, записывали на магнитофон весь этот гвалт и всячески поддерживали Арона и Василия, пока иммиграционный полицейский и представитель службы безопасности не крикнули хором:

— Ноу!!! — и недвусмысленно показали, дескать, «Вон из бухты!».

Катер взбутетенил за кормой воду, бешено набрал скорость, угрожающе обогнул «Опричник» и ушел, на прощание обдав его почти до середины мачты высоченной веерной волной…

…которая окатила Василия и Арона с головы до ног и мгновенно смыла С КРЫШИ РУБКИ ВСЕ ОСТАТКИ ПЕРЛОВОЙ И ПШЕННОЙ КРУПЫ, в секунду лишив владельцев многомиллионной яхты последнего провианта и предоставив им полную возможность в скором времени умереть тихой и голодной смертью!..

На вторые сутки скандального и трагического захода в Чанаккале, уже в Эгейском море, совершенно обессилевший от голода Василий буквально висел на штурвале.

Руки его были заняты, и он снова нацепил на шею пюпитр, и теперь, без отрыва от судовождения, вслух читал лоцию…

Арон при помощи пассатижей, молотка, трех гвоздей и старой консервной банки, служившей до сего момента пепельницей, изготавливал уродливую, но внушительную блесну.

Лица их еще потемнели, небритая щетина начала превращаться в некое начальное подобие бород.

— «…Плавание в Эгейском море с использованием радиотехнических средств не представляет трудности…». Слышишь, Арон?

— Слышу!

— «…так как обрывистые берега моря и многочисленные острова четко изображаются на экране радиолокатора». Арон!.. Ты смотришь на экран радиолокатора?

— А как же! Не отрываюсь… — пробормотал Арон, расклепывая самодельный крючок на «теле» блесны.

— Думаешь, что-нибудь поймаем?..

— А хрен его знает… — Арон взялся привязывать к блесне конец тонкого капронового шнура, намотанного на большую катушку.

— «К особым явлениям, которые следует учитывать при плавании в Эгейском море, следует отнести сейсмическую и вулканическую деятельность и миражи…» — читал Василий.

— Только этого нам еще не хватало!.. — Арон безуспешно пытался совладать с премудростями морского узла. — Васька! Помоги завязать беседочный узел… Я с голодухи все позабыл.

— Подержи баранку… — Василий передал штурвал Арону и ловко завязал узел на блесне. — Только затяни потуже. У меня сил нет… Откуда такой шнур?

— Нашел среди вещей Марксена Ивановича.

— Он нам даже после смерти ворожит… — тихо сказал Василий.

Арон туго затянул изготовленный Василием узел, раскрутил блесну, словно пращу, над головой, и с криком:

— Помоги, Господи, жрать же хочется!.. — далеко забросил блесну в море.

Сел лицом к корме и уставился на воду. В одну точку. Туда, куда уходит белый капроновый шнур Марксена Ивановича Муравича…

— «…в Греции следующие нерабочие (праздничные) дни»… — снова читал Василий. — «Первого января — Новый год; шестого января — Крещение; двадцать пятого марта — День независимости…» Ну, как там, Арон?..

— Не клюет, стерва. Читай дальше…

— «Двадцать первого мая — День святого Константина; пятнадцатого августа — Успенье…» Ну, и так далее. И во все эти праздничные и выходные во всех портах Греции — полная халява! Представляешь? Вода, электричество, стоянка — все бесплатно! Ай да греки!.. Надо же!

Арона вдруг рвануло к корме, шнур врезался ему в руку и он истошно закричал, наматывая шнур на швартовую утку:

— Есть!.. Есть, Васюся!.. Здоровая, падла!!!

Срывая с шеи пюпитр с лоцией, Василий бросил штурвал и кинулся к Арону.

Но «Опричник» не простил такого предательства! Из стороны в сторону резко качнулся гик, заполоскал, захлопал большой парус, застрелял стаксель, и яхту стало опасно разворачивать носом к ветру.

— Марш на место, Васька!.. — крикнул Арон. — Держи судно по курсу!

В панике Василий снова ухватился за штурвал, с невероятным трудом вернул яхту в прежнее положение, а сизый от натуги Арон все подтягивал и подтягивал к корме что-то мощное, тяжелое, яростно сопротивляющееся!..

— Ох, здоровая, блядюга! На неделю хватит, не меньше!.. — хрипя, приговаривал Арон. — Ну, иди ко мне, рыбка… Иди, миленькая.