— Олег Владимирович, можете что-то сейчас сказать по данной ситуации? — голос начальника городского РОВД, как всегда, был ровным и доброжелательным.

— Кхм… мы разбираемся. — начальник Дорожного РОВД отодвинул микрофон и посмотрел на начальника уголовного розыска таким взглядом, что я понял, что расстрельный взвод сформируют через несколько минут.

— Разбирайтесь. Жду вашего рапорта по ситуации на сегодняшнем совещании в шестнадцать часов. — начальник городского управления отключился.

— Что, Громов… — начальник РОВД вновь нашел меня взглядом: — Вот и выясняется, откуда у тебя раскрытия берутся…

Отмалчиваться было нельзя, так как обвинение в «крысятничестве» было брошено в присутствии, практически всего, офицерского состава РОВД и я с встал, с грохотом отодвинув стул.

Глава двадцать пятая.

— Вам, товарищ полковник, потом будет стыдно за эти слова!

По Ленинской комнате пронесся дружный вздох, местные жители натурально охренели от такого захода от человека, которого только что, начальники с большими звездами из высоких кабинетов разоблачили, как конченную «крысу» и чью голову требовал доставить к шестнадцати часам дня начальник городского УВД.

Начальник РОВД молчал с каменным лицом, не зная, как реагировать. Исходя из того, что я уже не первый раз, размахивая оправдывающими меня документами, выскальзывал из подобных ситуаций, несколько сдерживало его горячее желание послать наглого «старлея» в пешее эротическое путешествие в сторону отдела кадров.

— Через пять минут у меня в кабинете руководство уголовного розыска и этот… — полковник встал, и под звук команды «Товарищи офицеры», вышел из помещения.

В лицо мне старались не смотреть, кроме весело подмигивающего начальника экспертно-криминалистического отделения, с которым вчера вечером мы, запершись в тесной закутке фотолаборатории, распечатали десяток фотографий.

Десятью минутами позднее.

— Ну и что это? — Полковник Дронов, двумя пальцами, чтобы показать свое недоверие, перекладывал тонкую стопку фотографий, веером разложенных на письменном столе.

— Сотрудники уголовного розыска Ноябрьского РОВД едут на машинах, числящихся в угоне.

— Ну и что? Они и говорят, что ты откуда-то узнал, что они нашли угнанные машины и…

— И давно они нашли эти машины? Посмотрите в окошка и на фотографии. За окном снег, а на фотографиях еще осень, вон, травка на газонах виднеется. И, если захотите приглядеться, то увидите, что они от здания РОВД уезжают, а не на стоянку РОВД их гонят….

— И что это значит?

— Это значит, что если начальник городского УВД отправит своих оперов провести поквартирный обход адресов, где вот эти сотрудники живут…- я постучал пальцем по лицам водителей: — то я готов поспорить на десять бутылок «Наполеона», что сотрудники уже давно пользуются этими машинами, как своими, передвигаясь на них по личным и семейным делам. И время, когда эти машинки у них появились удивительным образом совпадет со временем, когда их похитили…

— Ты что, намекаешь, что это местные опера машины угнали? — не выдержал моих разглагольствований начальник розыска.

— Александр Александрович, заметьте, это не я, а вы сказали. У меня этому доказательств нет, поэтому я этого не говорю. Я говорю, что машины, по крайней мере, несколько недель, не передавались потерпевшим, а использовались сотрудниками милиции в личных целях…

— Бля, Громов, ты представляешь, что сейчас будет? Ты реально, контуженный на голову.

— То есть, весь состав РОВД больше месяца, практически каждый день, наблюдает на служебной стоянке несколько автомашин, числящихся в угоне, и никто даже ухом не повел, а теперь я должен боятся, и я контуженный… Классно, вы, товарищи командиры, стрелки переводите. А представьте, какой скандал начнется, если завтра парочка газеток местных напишут об этом заметки? А там и «Человек и закон» в телевизоре об этом расскажет. Я сам телевизор не смотрю, но, говорят, что популярная передача…

— Ты, что, Паша, журналюгам информацию слил? — испуганно обводя стены кабинета в поисках микрофонов, зашипел начальник уголовного розыска.

— Нет конечно. Но если со мной что-то случится…

Присутствующие, как один, страдальчески закатили глаза. Надеюсь, они понимают, что я пошутил?

— Слушай, Павел, я вот просто боюсь эти фотографии начальнику управления показывать… — Дронов опять провел кончиками пальцев по фотографиям, но уже не так брезгливо: — Вдруг, ты там что-то подправил, снег убрал, траву вставил… Где пленки?

— Пленки, Олег Владимирович, я вам не дам, но вы можете начальнику ЭКО нашего позвонить и уточнить, насчет пленки, он ее видел.

— Это он делал? — полковник заметно успокоился и стал аккуратно складывать фотокарточки в конверт из черной бумаги.

— Так точно, он печатал с пленки, а перед этим пленку через увеличительное стекло рассматривал. Я не знаю, что он там искал, вам проще самому спросить.

— Ладно, я тебя понял. — полковник мотнул головой, демонстрируя, что я свободен, после чего повернулся к моим начальникам: — Надо будет на совещание пораньше выехать и до совещания попробовать все объяснить…