— Хочу, — я нарушил молчание. — Но тебе самой не надоели ограничения? Ты ведь уже не маленькая, чтобы подчиняться каждому слову родителей… Подожди, подожди! Ну куда ты рванула?

Я схватил Веронику за рукав шубки, но не с одержимой настойчивостью, лишь бы обозначить желание поговорить.

— Я не осуждаю тебя, Ника, и не настраиваю против родителей. Их слово — закон. Вот как ты проводишь время в выходные? Встречаешься с кем-то?

— Иногда с Лидой, частенько ребята с нашего класса приглашают куда-нибудь погулять, — пожала плечами Вероника, стоя возле распахнутых ворот, за которыми нас уже ожидали машины.

Мы отошли в сторону, чтобы не мешать выходящим на улицу ребятам.

— Ну вот, видишь, все не так плохо. А теперь подумай, почему именно я попал под запрет?

— Отец говорит, что это из-за сложных отношений княжича Мамонова с частью московского дворянства, которые приводят к опасным инцидентам, — отчеканила девушка.

— В чем-то он прав, — киваю в ответ. — Со мной периодически случаются всякие казусы. Поэтому и говорю, подожди какое-то время… или давай в выходные встретимся и сходим в музей, посмотрим на тот метеорит. Помнишь?

— Конечно, — улыбнулась Вероника. — Мне хочется еще раз попробовать, вдруг откликнется на мою искру. Но увы, за мной плотно присматривают. Любая попытка улизнуть без предварительного согласования карается.

— Строгий у тебя папаня, — хмыкнул я и получил шлепок по руке.

— Не хамите, сударь! Вы плохо моего папеньку знаете! И кстати, ты заметил, как на тебя Нина Захарьина смотрит?

— Влюбилась, наверное, — как можно равнодушнее откликнулся я. — Тебе это неприятно?

— Даже не знаю, — закусила губу Вероника. — Может, обратишь на нее внимание, выгуляешь барышню, я не обижусь.

Мне стоило большого труда не расхохотаться. Вот это поворот! Не, я подозревал, что в девичьих прелестных головках бродит сонм фантастических порождений разума, но не в таких же тяжелых концентрациях.

— Ага, близняшка влюбится в такого красивого и умного, а потом я разведу руками и скажу «извини, мне пора к другой»! И как Захарьина потом будет реагировать?

— Извини, глупость сболтнула, — вздохнула Вероника. — По визору-то нам общаться не запрещают, правильно? Если будет скучно, звони. Лицей — не то место, где можно по душам поговорить. Ну ладно, я побежала.

Она вдруг чмокнула меня в щеку, и зардевшись, сиганула в сторону солидного «Хорса», явно отцовского. Охранник с меланхоличным лицом, «не заметив» неподобающего поведения княжны, распахнул перед ней дверь. Вероника скрылась в салоне, а я дождался, когда машина уедет, побрел к «Фаэтону».

— Едем в «Балерину», — сказал я Никанору, усевшись на теплый диван (здесь, оказывается, был подогрев сидений, о чем водитель разузнал только недавно к своему стыду). — У меня сегодня встреча с серьезными людьми. Через час к кафе подъедет машина, я пересяду в нее. Не вздумайте сопровождать меня, езжайте за мной потихоньку, не привлекая внимания. Куда бы мы не поехали, не светите герб Мамоновых!

— Андрей Георгиевич, вы опять в какую-то авантюру решили влезть? — возмутился Никанор.

— Не паникуй, все нормально, — отрезал я. — Не хочу подставлять человека, рискующего своей репутацией. Если все выгорит, расскажу, что задумал. И, кстати, надо подумать о приобретении какой-нибудь простенькой тачки, которую не свяжут со мной.

— Я тоже об этом думал, — обрадованно кивнул Никанор, сворачивая на улицу, где находилось пресловутое кафе. И тут же ответил зашипевшей рации: — Езжайте за мной, не дергайтесь. Приказ княжича.

«Балерина в шоколаде» не являлось кафе для богемы, как могло бы показаться из названия. Вполне себе уютное небольшое заведение с двумя широкими витринами, светлое, с оставшимися с новогодних праздников украшениями в виде переливающихся перламутром шариков, снежинок и паутинок. В самом помещении на десяток столов было не так многолюдно, чтобы судорожно искать свободное место.

В этот раз я взял Никанора за компанию, и теперь водитель неловко устраивался на стуле, чтобы видеть наш «Фаэтон». К нам подскочил паренек-официант в форменной рубашке цвета кофе с молоком и блокнотом в руках. Мы заказали по чашке арабики с эклерами и стали ждать, когда все это принесут.

— Не вертись, веди себя прилично, — одернул я водителя. — Можно подумать, ты никогда в таких кафешках не был.

— В столичных — нет, — подтвердил Никанор, с трудом сдерживая желание покрутить головой по сторонам. — В Ленске менее пафосно. Забежать на полчасика и по-быстрому перехватить чего-нибудь сладкого и питательного — иногда ведь целыми днями крошки во рту не бывало.

— Чем вы занимались, что поесть нельзя нормально? — удивился я и поблагодарил кивком официанта, принесшего заказ.