— Пошли! — прошептала она. — Иначе покататься на крабе не успеем!

Тори взвизгнула и пулей помчалась наверх, позабыв обо всём на свете. Эльза не отставала от неё ни на шаг.

Когда сестрички оказались на втором этаже, Дарен снял ставни с одного окна. Трупы Альба и другого погибшего так и лежали рядом с калиткой. Никто из деревенских не хотел пачкать руки, прикасаясь к телам «предателей».

— Нужно убрать их, — негромко сказал кузнец. — Чтобы девочки не видели…

— Не волнуйся, — хмыкнул я. — Скоро их там не будет.

— Куда же они денутся? — удивился Дарен.

— Увидишь, — расплывчато ответил я, а затем сразу добавил: — Тебе придётся кое-что сделать.

— Говори, — Дарен сосредоточенно нахмурился.

— Нужно сходить к ветеранам и рассказать им обо всём.

— Они не станут меня слушать, — возразил Дарен.

— Станут, — твёрдо произнёс я. — Скажи, что сведения о Вороне ты получил от меня… А ещё скажи, что Марк Лис их полностью подтверждает и просит Гийома организовать разведку вокруг «Наречья», запомнил?

— Марк Лис, Гийом… — повторил Дарен, почесав подбородок. — Запомнил.

— Вот и отлично, — я присел на лавку рядом с дверью. — А теперь тащи сюда палку.

— Какую? — удивился мой собеседник.

— Железную, — усмехнулся я. — Ту саму, которую ты утром забрал из кузницы.

— Твой заказ! — Дарен хлопнул себя по лбу. — Ох и задал ты мне задачку, Феликс! Только вчера всё закончил…

Он быстро пересёк комнату, откинул крышку большого сундука, стоявшего у стены, и достал метровую металлическую трубу. Тяжеленую даже на вид.

— Держи, — кузнец, крякнув, протянул мне эту толстостенную бандуру.

Набросив блестящую накидку на плечи, я принял ствол обеими руками. Солидная штуковина — килограммов семь-восемь, не меньше. Из такой заготовки получится не ружьё, а настоящее противотанковое орудие.

— Сколько? — я посмотрел на кузнеца.

— Сочтёмся, — Дарен махнул рукой, а затем вдруг спросил, бросив неодобрительный взгляд на мой «плащ»: — Теперь так в городе принято ходить?

Пока в воздухе вовсю пахло жаренным, кузнец не обращал внимания на мой внешний вид. Однако теперь, когда всё закончилось, он посчитал необходимым дать «экспертную» оценку моему костюму.

— Последний писк моды, — усмехнулся я.

— Вот что город с людьми делает, — покачал головой Дарен. — Был нормальным парнем, а в городе побывал и сразу стал не пойми кем…

Кузнец мог бы ещё долго ворчать, являя собой пример трагического противостояния города и деревни, но его набиравшее обороты бормотание оказалось бесцеремонно прервано заполошными криками односельчан. Напуганные люди убегали прочь от нашего дома — не оглядываясь и на очень приличной скорости.

Как я и предсказывал, совсем скоро улица совершенно обезлюдела.

— Чего это они? — напряжённо спросил Дарен, взявшись за рукоять молота.

— Никуда не ходи, отец! — сразу же скомандовала Ессения, которая после всего случившегося не ждала от жизни приятных сюрпризов.

— Спокойно, — я взмахнул рукой. — Это свои.

— Какие ещё свои? — недоверчиво спросил Дарен. — Какие ещё… какие…

Он хватал ртом воздух, будучи не в силах закончить фразу. Ничего удивительного — как раз в этот момент перед калиткой остановился Усач. Остановился и дружелюбно щёлкнул клешнёй.

— Можно! — крикнул я.

Краб сразу понял, о чём идёт речь и двумя выверенными движениями закинул валявшиеся на земле тела в пасть. Прошло всего мгновение, а от Альба и его отважного товарища не осталось даже следа.

— Сенька, беги… — прохрипел Дарен и посмотрел на меня. — Что это?!

— Краб… — с лестницы раздался тихий голос Эльзы.

— Гигантский… — добавила восторженным тоном Тори.

Обе крохи стояли на верхних ступенях, прижимая к груди забитые вещами узелки. Они не сводили с Усача очарованных взглядов. Только дети были способны смотреть такими влюблёнными глазами на чудовище, при виде которого любого взрослого мог запросто хватить инфаркт.

— Готовы? — спросил я.

Сестрички синхронно кивнули.

— Тогда вперёд, — усмехнулся я. — Город ждёт нас.

Глаза девчонок заблестели в два раза ярче. Они уже мечтали о тех лакомствах, которые можно отведать в здешнем «мегаполисе», а у меня из головы не выходило кое-что другое.

Человек без лица.

Он расставлял свои сети в переплетениях узких городских улочек, и эти сети ждали только одну добычу.

Меня.