— Нет, не в этом дело, — поспешил возразить Ильмин. — Просто нет по сути никаких новостей. Ничего нового мы не нарыли. Лиля Сергеевна… чистая она. Ни с кем и нигде, помимо работы, в последнее время не встречалась. Подругу из этого списка я исключил, как вы и просили. С ней она регулярно на перерыве в кафе ходила или по магазинам. Не знаю, откуда черпали информацию ваши сторонние источники, но по моей линии всё тихо.

— Услышал, — он боролся с желанием шумно выдохнуть, чтобы выпустить из себя скопившееся внутри напряжение. — Продолжайте работу.

— Понял. И вот ещё что. Сотрудники из фирмы безопасности магазина к диалогу открыты. На случай если решите лично их опросить. Если вам понадобиться задать какие-то личные вопросы…

— Перешли мне их контакты.

Ильмин пообещал выйти на связь, как только появится что-нибудь стоящее внимания.

Через пару минут на экране ноута высветилось уведомление — пришло письмо с контактами сотрудников фирмы.

Герман открыл почтовую папку «Входящие».

Кажется, он уже знал, как пройдёт его сегодняшний день.

Пройдёт он вдали от офиса и любых рабочих вопросов.

Глава 36

Дорогу к себе в спальню я почти не помнила. Сознание включилось не раньше, чем за моей спиной захлопнулась дверь.

Я кое-как доковыляла до постели, рухнула в неё и свернулась калачиком.

Меня до сих пор ощутимо трусило. По телу прокатывались волны жара, природу которого я не хотела сейчас анализировать.

Нет, нет, только не сейчас.

Тогда пришлось бы честно признать, что я и себе самой не могу доверять. А что же мне тогда остаётся?

На смену бесконтрольно вспыхнувшему желанию, которое мало-помалу всё-таки отступало, приходила злость на себя за эту непростительную слабость.

Герману сложно сопротивляться. Очень. Очень сложно.

Мне удавалось это делать только вначале нашего с ним знакомства и ровно до нашей первой ночи.

Потом любое сопротивление казалось безумием. Моё тело жаждало его с пугавшей меня силой. И почему-то я был уверенна, что наш страшный разлад, конечно же, сведёт на нет даже мысль о новой близости.

Как же страшно я ошибалась...

Я закрыла лицо ладонями и тихонько застонала.

Да разве же это укладывается хоть в какие-то рамки разумного?

Мы почти на пороге развода, между нами — пропасть и хаос. А стоит только коснуться друг друга…

Но я всё-таки должна быть ему благодарна за сказанное. Его слова помогли мне вернуться в себя и сбежать, пока не случилось то, что ещё больше запутало бы нашу и без того непростую и странную ситуацию.

И вот тут злость во мне наконец-то победила желание. Я села в постели и растёрла выкатившиеся из глаз слезинки.

Он вот, значит, как рассудил. Он готов меня простить.

Простить за тот тяжкий грех, которого я не совершала!

Как будто не слышал ни слова из того, что я ему говорила!

Истосковался, видите ли. Готов уступить. Готов забыть и простить.

Промучившись всю ночь без сна, наутро я кое-как сползла с постели — с гудящей головой и потяжелевшими веками.

Порадовало только одно — когда спустилась в столовую, выяснилось, что муж давно уехал.

— Герман Александрович куда-то ни свет ни заря отправился, — доложили мне за завтраком.

Я задумчиво отпила свой крепкий кофе и почувствовала, что задышалось чуточку легче.

И куда нелёгкая его понесла в такую рань? Может, что-то на работе стряслось?

Впрочем, меня не должно это интересовать. Не должно — и точка.

У меня полно своих дел, помимо работы.

Вот только с ними не особенно-то задалось.

Вечно крутившийся в магазине Алексеев не появился ни до обеда, ни после. Какое-то время я ещё кусала губы, не решаясь заговорить о нём с начальством, но отчаяние поджимало.

Я должна была как можно скорее узнать, кому и зачем он отдал ту проклятую видеозапись. И он просто обязан мне рассказать, почему так долго не выходил из подсобки. Что он там, чёрт возьми делал, когда я отключилась?

За десять минут до окончания обеденного перерыва я прямо в торговой зале перехватила возвращавшегося в рабочий кабинет Милованова:

— Егор Андреевич, можно вас на пару слов?

Он обернулся.

— Что-то случилось?

Да тут и не знаешь, с чего начать…

— У нас? Нет, у нас всё в порядке. Я просто… вы не с Алексеевым обедали?