Милованов мотнул головой, но как назло, этим и ограничился.

— Он вам зачем-то понадобился?

— Не сказать чтобы… мне нужно кое-что спросить у него. Вот я и подумала…

— Нет, я его сегодня не видел.

— А вчера?

— И вчера.

Ну это ли не странно?

— Кгм… а могу я как-то с ним связаться?

Светло-карие глаза моего начальника прищурились:

— Нет, всё-таки что-то случилось.

Милованов знать не знал ничего о том, что происходило на корпоративе. Он вообще умудрялся пропускать мимо любые вопросы, не касавшиеся работы. И как объяснить ему своё внезапное и жгучее желание срочно переговорить с его деловым партнёром, я совершенно не понимала.

Оставалось только ругать себя за то, что из-за нервозности и кошмарного недосыпа сосредоточиться не получалось. Я так и не смогла хорошенько продумать, что буду плести Милованову, если он примется в подозреваку играть.

— Егор Андреевич, правда, ничего не случилось. Просто… просто на корпоративе мы с Валерием Викторовичем обсуждали один вопрос. И я хотела кое-что уточнить. И…

— Я от него уже несколько дней ничего не слышал, — неожиданно признался Егор Андреевич, заставив меня замолчать с приоткрытым ртом.

Кажется, он и сам испытывал по этому поводу некоторое беспокойство, просто старался этого не показывать.

Кровь отхлынула у меня от лица. Всё тело странным образом онемело.

Нет. Да нет же… Нет.

Нет, если бы Герман в приступе гнева… нет, не настолько же он заступил за черту.

Ведь не настолько же, верно?..

Глава 37

— Лиль, ну ты чего?..

Вернувшаяся с обеда Света обнаружила меня мечущейся по торговой зале. В кафе я сегодня вместе с ней не пошла. Потому что дожидалась начальства в надежде вызнать хоть что-нибудь об Алексееве. Но подруга приволокла мне целую коробку с полноценным обедом, в которому я уже вряд ли притронусь.

— Свет, ты же прикроешь? Я на такси буквально туда и обратно. Милованов опять куда-то по делам укатил, и я не успела у него отпроситься.

— Слушай, ну не думаешь же ты, что Ахматов… — она замолчала, прикусив нижнюю губу. На её милом лице читалось откровенное замешательство.

И это только усилило мою и без того бушевавшую панику. Вот. Вот именно. Подруга в этом не признавалось, но у неё на лице ведь написано, что она тоже не уверенна в способности моего мужа сдержать свой разрушительный гнев.

— Свет, ты сама всё понимаешь. А я просто свихнусь, если прямо сейчас не узнаю. Будто мне и без того мало головной боли. Просто… согласись, на Алексеева это совсем, совершенно не похоже. За всё время, что мы тут работаем, он дольше чем на день никогда не пропадал.

Я зря стала проговаривать свои наблюдения вслух — так они обретали отчётливую форму, звучали ещё убедительнее, ещё страшнее.

— Понимаю. Лиль, я всё понимаю. Езжай, — она отошла к стойке, забрала с неё мой несостоявшийся в обед. — Я это в холодильник пока положу. Вернёшься и пообедаешь.

Она посмотрела на меня очень пристально.

— Ты ведь вернёшься, верно?

— Само собой. Рабочий день в самом разгаре.

Подруга вскинула к глазам запястье с часами:

— Так, если через час я от тебя весточки не получу, я на офис Ахматова полицию натравлю.

Невзирая на всю нервозность, я умудрилась коротко рассмеяться.

Полицию надо было вчера вызывать. Прямо к нам на дом. Потом что происходившее вчера ночью на кухне иначе как преступлением против здравого смысла не назовёшь.

Совершенно неуместные воспоминания…

— Обо мне не беспокойся. Серьёзно, Свет, обо мне стоит меньше всего беспокоиться.

— Неужто? — подруга окинула меня выразительным взглядом. — Ты, Лиль, конечно, и в пять утра после целой недели беспробудной гульбы будешь выглядеть красоткой, но…

Да знала я, знала. Бледность, тусклый взгляд, тени под глазами от недосыпа. Вот уж где красотка, ничего не скажешь…

— Не критично, — я сунула телефон в сумку и поправила лацканы пиджака. — Это всё поправимо. Мне только нужно узнать, поправимо ли всё в случае с Алексеевым.

— Ну, бог в помощь, — Света отправилась в подсобку вместе с обедом. — Но я не шучу. Жду час и вызываю подмогу.

Вот так полетели к чертям все мои намерения забыть о вчерашнем, начать поиски съёмкой квартиры и планирование своего ближайшего будущего.

Всё собою затмила тревожная информация от Милованова.

Из-за перманентного стресса работавшее на всю катушку воображение рисовало инфернальные картины.

В итоге наименьшим злом мне уже начинало казаться банальное избиение.