Договорившись с самим собой, что полцинка я всё-таки беру сейчас, а за остальным вернусь при первой же возможности, начал ссыпать патроны в рюкзак. Маловато, но больше не упереть.

– Что это? – поинтересовался Синюхин.

– Это? Это, Коля, будущее.

– Не понимаю, – честно признался он.

– Давай я тебе всё в Самаре объясню, там понятнее будет. А сейчас идти пора, чем больше пройдём сегодня, тем быстрее к доктору попадёшь.

Я закинул потяжелевший рюкзак на плечи, забрал у капитана остальное носимое имущество, и мы двинулись. Метров через двести нас ждал другой подарок судьбы – ручей. Мы напились, умылись, наполнили фляги. Если я правильно помню, то в следующий раз пополнить запасы воды сможем только завтра. Что ж, будем надеяться, что дотянем.

Когда вышли из леса, оказалось, что времени у нас не так уж и много, часа через три темнеть начнёт.

С выбором места для ночёвки случилась незадача такого плана: мы как раз подходили к тому месту, где ночевали позавчера, километра, может быть три оставалось. Нога у капитана разболелась, и останавливались мы всё чаще. Наконец, решили, что дальше идти уже не стоит, а то стемнеет, а нам, в смысле мне, ещё дровишек запасти надо. Подошли к лесу, капитан зарядил оба пистолета обычными пулями, от шуралеев, скорее всего не поможет, а от волка или медведя – да. Я тоже свой обрез далеко убирать не стал. Но обошлось.

Теперь надо отойти от леса подальше. И вот мы прёмся, капитан с костылём и пистолетами, а я нагруженный всем на свете и с охапкой сушняка. Отойти далеко не вышло. Очень скоро под ногами у нас, не сказать, чтобы захлюпало, но как-то так. Попробовали идти параллельным курсом – тоже самое. В итоге остановились метрах в двухстах от этой сказочной дубравы.

С помощью ненужного клочка карты, щепотки пороха и кремниевого пистолета разожгли костёр. Разломленный мною надвое пирог оказался с грибами, второй завтра съедим, ну, а послезавтра будем уже поститься.

От нечего делать, разложили обе карты. Та, что поновее, вообще никак не помогла: куча дорог и деревень, поди, разберись, какие есть, а каких нет. Согласно данным более старой карты идти нам всё равно ближе именно тем путём, которым пришли.

Было, правда, пара населённых пунктов, расположенных к нам ближе, чем Почёмиха, но кто поручится, что они оба сейчас не пустуют? Решили не рисковать, а идти на Почёмиху, там-то нам точно обрадоваться должны, ну и, помочь, конечно.

Капитан вызвался дежурить первым. Я велел ему разбудить меня, как только почувствует себя хуже.

Мне снились бронетранспортёры, почему-то ярко-оранжевые, но не ржавые, нет, а именно выкрашенные так. Они ехали по полю и в кого-то стреляли из башенных пулемётов. Кто воевал? С кем? Может, это те, о ком мне рассказывал дед Касьян? Железные звери на круглых ногах против шуралеев? Шуралеи. Чтоб вас! Да когда ж вы кончитесь-то?! Мочат вас козлов, мочат, а вы всё лезете! У меня уже соли-то больше нет, а вы всё не кончаетесь!

Я проснулся. Вокруг была тишина, только не тревожная, как раньше, а мягкая, добрая тишина. Из-за тучки выглядывал новорожденный месяц. Стрекотали какие-то жуки, комары кусались, даже лягушки квакали. Никакой опасности не ощущалось. Нет, не так. Ощущалось редчайшее за последние три дня спокойствие. Синюхин не спал, но уже плыл. Я сказал ему, чтобы он ложился. Вырубился он моментально, похоже, нога ему сегодня здорово досаждала, если он так вымотался.

Я подкинул дровишек и начал ходить по полянке, размахивая руками, чтобы прогнать сон. Сколько ещё до рассвета? Часа три? Или четыре? Ну, как говорится, сколько б ни было, а все мои. Вот так прохаживаясь, подкидывая дров, и воюя с комарами, я провёл остатки тёмного времени суток.

Ждать, когда совсем рассветёт, смысла я не видел, поэтому растолкав Капитана предложил отправляться в путь. Всё равно привалов будет много, на одном он поспит, на другом я.

Привалов мы сделали даже больше, чем я предполагал. Нога у капитана болела всё сильнее. Я уже тащил на себе всю его невеликую поклажу, поэтому привалы и мне требовались всё чаще. Правда, отдельно из-за меня мы не останавливались.

Скорость передвижения существенно сократилась, и я уже засомневался, что за сегодня мы доберёмся до ручья с русалками. Русалки – это, конечно, неприятное соседство, но воду больше взять негде.

Как и предполагалось, в пути немного поспал я, немного капитан. Во второй половине дня, положение дел стало ухудшаться. Нога у Николая распухла, и он теперь шел, опираясь на моё плечо. Если так пойдёт и дальше, то сначала мне его на себе тащить придётся, а потом… А потом начнётся заражение, и ампутация будет не самым худшим вариантом.

До ручья мы всё же добрались. От нашей стоянки метрах в двухстах. Я намочил капитану повязку, чтобы не так сильно болело, и поплёлся за дровами. Дрова-то, дрова, вот только Синюхин сегодня подежурить не сможет. И я не смогу, всю ночь не спать. Или попробовать? Вымотался сильно.

Когда вернулся с дровами обратно, Николай уже спал. Я не стал его будить, разжёг костёр, уселся рядом. Решил, что ночью не посплю, а днём потом как-нибудь. Ну, а чего? Месяц светит, комары летают, костёр горит. Что ещё надо? Пожрать бы чего. Но последний пирог был съеден днём, так что переходим на подкожный жир. И зверья никакого нет, всех шуралеи разогнали.