В тот день мы с Изабель были в гостиной. Учитель мистер Кроу, заставлял нас музицировать. Но даже музыка не могла заглушить нечеловече-ские крики Ии, доносившиеся из конюшни.

Я цепенела от ужаса. Мои пальцы не слушались и игра в четыре руки на фортепиано не удавалась. Мистер Кроу больно бил по рукам указкой. Я

вздрагивала, но всё равно не могла играть. Изабель тоже вздрагивала, но продолжала играть. Моя сводная сестра до ужаса боялась матери.

И страх, что леди Джейн будет недовольна её успехами в музыке, был лучшим стимулом играть сосредоточено, не отвлекаясь на постороннее звуки.

Мой отец не мог долго без женщины. Сразу за Ией в доме появилась ещё одна Мария. Только в этот раз она была мулаткой, как и моя мать. Девушка красивая и умная. Понимая, что хочется хозяину, она давала ему это, но детей не рожала. Она прислуживала мне и однажды обмолвилась, что знает, как не пускать ненужных детей на этот свет. Я засмеялась, не ве-ря ей.

— Мисс Лили, главное вырвать из себя первое семя и больше в твоём животе не прорастет ничьё никогда, — серьёзно сказала она.

Жаль, что её знания мне пригодятся в будущем. Мария два года спала с Эдмундом, пока странная болезнь не убила её. Я подозреваю в этом ле-ди Джейн. Хозяйка отравила чёрную любовницу своего мужа.

Эдмунд загрустил. Он уже отправился в Сент-Огастин за чернокожей красавицей, как жена преградила ему путь.

Их крики слышали все домочадцы. Даже, наверное, на плантации.

Леди Джейн орала:

— Хватит выставлять меня на посмешище! Хватит спать с этими чёрны-ми грязными шлюхами! Ты унижаешь меня!

Он кричал ей:

— Я получаю от них то, что ты мне не в состоянии дать! Хвала богу! Он смилостивился надо мною, и твоё бесплодное чрево подарило мне сына и дочь! Всего лишь одного сына и одну дочь! Когда у моих друзей сыновей больше, чем ублюдков! Их жёны исполняют свой долг, рожая детей!

А ты не можешь ни рожать, ни ублажать меня! Бог тебя наказал за грех юности! Если бы я знал, что беру в жёны опозоренную девку, то никогда бы не женился на тебе! Ты совершила наивысший грех! Ты не сохранила невинность, отдавшись до брака рабу! И ты ещё будешь мне говорить

14 об унижении?! Заткнись! И скажи спасибо, что не вернул тебя отцу после брачной ночи! Ни одни богатства твоего приданого не очистят тебя!

Потом раздались надрывные рыдания. Хлопок двери. Леди Джейн осталась плакать в кабинете, а господин Эдмунд уехал в город. Вернулся отец через пять дней. И вернулся не с хорошенькой рабыней, как обычно, а с гувернанткой для меня и Изабель. Сказал, что девочки уже большие и им нужна гувернантка, а леди Джейн плохая мать. Если честно, она и ей не была. Приёмы занимали всё её свободное время. Изабель даже как-то сказала, что если бы её забирали у матери, то она бы и не расстроилась.

А может и не заметила, что дочери больше нет рядом. Да, мне с матерью повезло. Мама меня очень любила.

Нашей гувернанткой стала мисс Луиза. Но, мисс Луиза, больше занималась своим работодателем. Её крики и стоны будили всех по ночам. Она была не гувернанткой, а куртизанкой. Маса платил ей за любовь. Если это вообще можно назвать любовью.

Единственно чему научила нас гувернантка Луиза, это танцам. Танцам, которые не приняты в приличном обществе. Леди Джейн об этом не знала.

Знай, она, чему учит любовница мужа её дочку, пока отдыхает от постели неутомимого Эдмунда, убила бы её.

Луиза была милая. Правда, милая! Она одна смотрела на меня без пре-зрения и даже искренне улыбалась. Ещё наша порочная гувернантка любила песенки. Несколько даже спела нам. Конечно, эти песенки не для ушей маленьких девочек, но мы над ними очень смеялись. С ней было весело. Луиза покинула наш дом, сразу после смерти своего любовника. Она даже пыталась выкупить меня у леди Джейн, но та, ненавидя меня и белую любовницу мужа, не стала слушать. Просто приказала выкинуть наглую куртизанку на улицу. Но и это не сломило и не унизило Луизу. Выкрикивая самые пошлые ругательства о леди Джейн, она гордо ушла по дороге в Сент-Огастин.

Изабель. Моя сводная сестра Изабель. Мы с ней быстро подружились.

Она первая пришла ко мне. Я сидела на кровати и рассматривала комнату, в которой теперь буду жить. Изабель тихо вошла. Мы встретились глазами и она улыбнулась.

— Мама сказала, что ты чёрное исчадие ада и ублюдок отца от рабыни.

Папа сказал, что ты моя сестра, — улыбаясь, говорила она.

Я ничего не ответила и отвела взгляд в сторону. Изабель подошла ко мне. Села на краешек постели. Её руки коснулись моих, сложенных на коленях ладоней. Я чуть вздрогнула. В первый раз ко мне прикоснулась белая девочка и моя сестра.

— Знаешь, мама не права, — тихо шептала она. — Только не говори ей об этом. Она прикажет меня выпороть.

Я снова посмотрела на неё. Это было для меня новостью. Я думала, по-рют только чёрных. Оказалось, что и белым тоже достается.

— Не скажу, — пообещала я.

15

Так мы и стали сёстрами. Всегда вместе. Всегда рядом. Мы обе боялись темноты и каждую ночь, бежали друг к дружке в спальню. Встречаясь посередине коридора, тихо хохоча, шли спать. Изабель подтянула меня по всем дисциплинам и уже через два месяца я свободно читала, писала, считала. А музыка мне давалась с лёгкость. У меня оказался природный врождённый талант к музыке. Я могла без нот подобрать на слух мелодию на фортепьяно. С французским мне было сложнее. Но опять же с моей сестрой я понемногу смогла выучить этот язык. Только в отличие от Изабель, я говорила с акцентом.