– Я ж извинился, - буркнул я, поглаживая шишку на макушке.
– Много-много-много раз извинился.

– Да, а я тебя еще не простила, - со своей стороны совсем по-кошачьи фыркнула Айрис.

– И почему я должен этим заниматься?
– обреченно спросил отец, продолжая массировать переносицу. По тону было понятно, что он обращается не к нам, а к каким-то высшим силам.

Поэтому мы и не ответили. Норман вздохнул тяжело, взглянул на меня, и во взгляде его мне почудилась самая настоящая нежность:

– Я рад, что ты вернулся, Гарри.

– Я тоже, пап.

– Кстати, - он нахмурился.
– Почему ты ни слова не говоришь о своей учебе?

– А что говорить?
– я слегка напрягся.

– Хоть что-нибудь, - вздернул брови Норман.

– И правда, Гарри, - подала голос Айрис.
– Ты шесть лет провел в закрытом учебном заведении, в котором собраны лучшие ученые в мире. Причем это заведение только для латверийцев… И от тебя ни слова! Нам же интересно, каково там было! Завел себе друзей?

– Мгм… да как-то…

– Давай расскажем им про Леонарда Гаррисона, в ловушки которого ты попадался раз двадцать на втором курсе,– предложил сарказм, голос которого был подозрительно похож на голос Мэтта Мердока. – Им понравиться!... Или, может, не стоит им рассказывать о случаях, когда нас чуть не убили?

– ...Как-то… - я пожал плечами.
– Ни с кем особых отношений не сложилось. Ну, знаете, эти латверийцы… Такие замкнутые ребята… Да и я тоже большую часть времени предпочитал проводить за учебниками. Материал был сложный, так что приходилось налегать на учебу. На развлечения времени почти не оставалось.

– Хмм… - мои собеседники переглянулись.
– И что, совсем нечего рассказывать?

– Можешь рассказать про то, как украл из лаборатории образец наркотика, и распылил его в классе,– продолжил сыпать идеями Мэтт из моей головы.
– Хотя… Нет, это тоже может им не понравиться...

– Почему бы тебе не заткнуться? – рыкнул мой внутренний Норман Озборн. И, что интересно, мой внутренний Сорвиголова заткнулся.

– Да нет, - покачал я головой.
– Нечего особенного не происходило. Моя учеба была довольно таки скучна.

– Понятно, - в голосе Айрис явственно угадывалась жалость. Небось решила, что я угробил свою студенческую жизнь. Пфф… В судьбе Владимира Симановича этой самой “студенческой жизни” было как-то слишком много. На двоих хватит с лихвой.
– А я-то думала, что ты отказался от охраны, потому что хотел “наладить общение” со своими сокурсниками. Как в школе.

– На этот раз не получилось, - я улыбнулся слегка виновато.
– Слишком большая разница в возрасте, наверное. Разные интересы.

– По крайней мере, - Норман позволил себе усталую улыбку, - мы доставили тот щит Виктору фон Думу. Кажется, он больше не имеет к нам претензий.

– Кстати об этом, - я резко перевернул стул, и оседлал его, глядя на отца в упор.
– Пап, я хочу поговорить с тобой о политике.

В кабинете, который занимал бывший глава ОзКорп Индастрис было светло. Столы были завалены огромным количеством каких-то бумаг и расчетов, несколько мощных ЭВМ постоянно производили какие-то вычисления. На мониторах мелькали цифры, на которые отец, как мне казалось, не обращал никакого внимания.

Норман сжал переносицу пальцами, вдохнул и выдохнул:

– И что же ты имеешь в виду?

– Насколько ты доверяешь Дональду Менкену?

– Мгм… - отец, очевидно, слегка удивился вопросу.
– Ну, он мой друг… Я ему доверяю, почти, как себе.

– Даже после того, как он отобрал твое место в Совете, и часть акций?
– я приподнял бровь.

– Пойми, Гарри, - поморщился Норман.
– Это бизнес. Я на его месте поступил бы так же.

– Понятно, - вот уж в чем не сомневаюсь.
– Однако если взглянуть со стороны, интересная картинка получается.

Бывший глава ОзКорп бросил вопросительный взгляд на Айрис. Та не ответила, с любопытством прислушиваясь к разговору.

– Смотри, - я стал загибать пальцы.
– Самое очевидное: кто больше всех выиграл от того, что ты потерял место в правлении твоей компании? Кто стал новым директором ОзКорп? Кто получил абсолютное большинство голосов в Совете Директоров?

– Мгм, - нахмурился Норман.
– Ну, занять мое кресло, помог ему я сам. Ибо другие кандидатуры были еще хуже… К тому же, Дональд был единственным, кто голосовал против моего ухода с поста Генерального Директора.