— Вполне.

— Это что за ерунда такая творится в этой школе. Да, я же завтра пойду в министерство образования жалобу на них писать.

Руслан смотрит на меня из-под своей курчавой челки, как на дурочку, и кивает:

— Угу. Чтоб меня уж точно в детдом отправили.

— А что же тогда делать? — глажу его по спине, а у самой руки чешутся пойти и начесать пятак этому торгашу-директору. Вот ведь козлина.

— Ничего, — пожимает плечами Рус, — На тройки вытяну, а там переведешь меня. Буду с ЗПРщиками в одной школе учится.

— Не говори так, Руслан, — укоряю я, — Не уподобляйся дуракам. Нормальные там дети учатся, просто из не особо благополучных семей, малообеспеченные. Мы и сами…

— …такие, — заканчивает за меня брат.

Руслан уходит в свою комнату, а меня неожиданно накрывает приступом тупого уныния.

Погасив на кухне свет, я подхожу к окну и, прижавшись коленями к едва теплой батарее, пытаюсь вобрать в тебя это скудное тепло, словно оно может согреть душу.

На улице давно стемнело и в доме напротив то тут, то там горит в комнатах свет. Перевожу взгляд на небольшой участок дороги и кривлюсь, словно от боли.

Что я хочу там увидеть?

Сама не знаю.

Мне просто жаль, что он так и не позвонил.

Прошло уже больше недели, а от Игната не слуху, не духу. Ни звонка, ни сообщения. Я, даже наступив на горло своей гордости, сама написала ему. Просто, без витиеватых посланий, спросила, как его самочувствие. А в ответ — тишина. Сообщение так и висит непрочитанным.

Быть может с ним, что-то случилось…

Точно ли он обратился в больницу?

От этих мыслей боль теснит грудную клетку и становится трудно дышать.

Я знаю — это пройдет, и после останется только легкий флер разочарования.

Быть может оно и к лучшему. Все равно у нас бы ничего не получилось…

Вздрагиваю от негромкого равномерного жужжания.

Телефон лежит на столе и в темноте комнаты мерцает экраном, оповещая о входящем вызове.

— Да, — негромко отвечаю я и слышу в ответ глубокий и бархатистый голос Паршина:

— Здравствуй, Соня.

— Привет.

— Что делаешь? — легко спрашивает он.

— Чай пью, — довольно сухо отвечаю я.

Всю неделю я как могла, избегала разговора с Владом, а он наоборот с какой-то особой настойчивостью пытался его добиться.

— Чай, — голос Паршина тверд и настойчив, — Звучит довольно скучно. Как насчет того, что немного развеяться и сходить куда-нибудь?

— Влад, у меня была тяжелая неделя, — напоминаю, что всю неделю работала одна без Полины.

— Вот именно поэтому тебе нужно сменить обстановку! Ничего не говори. Отказ не принимается. Заеду за тобой через час. Будь, пожалуйста, готова.

Даже не успеваю ничего возразить, как он кладет трубку.

Мне бы перезвонить и сказать, что я никуда не поеду, и вообще встречаться с ним у нас не получится, но что-то меня останавливает.

Рациональная часть меня. Да-да. Ты самая, что до сих пор поддерживает нашу с Русланом жизнь в относительном порядке, приказывает не рубить с плеча.

Влад — отличная партия.

Уверена, множество девушек хотело бы оказаться на моем месте.

Паршин красив, уверен в себе, обаятелен, не беден.

А Игнат…

Он так и останется небольшим эпизодом в моей жизни.

Искренне надеюсь, что у него все хорошо.

И у меня будет не хуже, вот, только для этого надо еще чуть-чуть постараться.

Залпом допиваю чай и, с трудом настроившись на позитивный лад, иду собираться.

Для сегодняшнего свидания выбираю простые джинсы и объемный кашемировый свитер. Паршин не сказал, куда мы пойдем, но, надеюсь, не будет никаких пафосных заведений.

Долго рассматриваю свое осунувшееся лицо в зеркале и зарекаюсь в следующий выходной все же поехать в офтальмологическую клинику заказать себе линзы. Раньше я довольно часто их носила. У меня красивые глаза, но за толстой оправой очков это не так видно.

Пожалуй, пора вспомнить о том, что я девушка, а то после смерти отца я совсем себя забросила.

Да, финансы поют романсы, но за замещение Полины мне полагается прибавка к зарплате в этом месяце. Вот я ее и потрачу на себя любимую.

Паршин приезжает за мной точно ко времени. Минута в минуту.

Невероятная пунктуальность. По нему часы сверять надо.

— Ну, и куда мы поедем? — спрашиваю я, падая на пассажирское сиденье его авто.

— Сначала накормлю тебя, а заодно и себя ужином, — демонстрирует свою безукоризненную улыбку мужчина и почти по-хозяйски тянется за поцелуем.