Нервно трогаю скромную подвеску в своем почти нулевом декольте и вздрагиваю, когда Игнат, наклонившись ко мне шепчет:

— Не переживай. Ты выглядишь на все сто.

Его поддержка в который раз, словно бальзам на душу возвращает мне уверенность в себе, и я, натянув на лицо дежурную улыбку, с которой раньше выдавала кредиты, кладу руку на локоть своего спутника, позволяя ему увлечь себя вглубь зала.

Вообще светские мероприятия довольно скучное действо.

Вот уже с час мы с Игнатом активно беседуем обо все и ни о чем одновременно с совершенно посторонними нам людьми. У меня уже скулы сводит от улыбки, ноги гудят от высоченных шпилек, что заставила меня напялить Янка.

Это не туфли, а какое-то пыточное орудие.

Игнат, словно чувствуя мой дискомфорт, все время поддерживает за локоток и движется гораздо медленней обычного.

Поразительная эмпатия в исполнении бывшего бандита.

И да! Сегодня он еще и проявляет чудеса красноречия, общаясь с депутатами и предпринимателями так, словно всю жизнь только этим и занимался. Я, конечно, время от времени, авторитетно вставляю свои пять копеек, кода дело доходит до всяких «бизнес-процессов», но никто не воспринимает меня тут как человека отдельно от господина Зебла. Его все так уважительно кличут и почтительно жмут руку.

— А вот и Маслов с супругой, — говорит один из мужчин и к нашему небольшому кружку по интересам присоединяется еще пара действующих лиц.

Высокий, седовласый и подтянутый мужчина лет пятидесяти с изящной и изысканно красивой дамой в очень элегантном платье насыщенного красного цвета. Он здоровается с мужчинами, кротко обменивается любезностями с женщинами и что-то шепчет на ухо супруге.

Там вскидывает голову, слегка бледнеет и сначала долго пронизывает взглядом Игната, а затем уже и меня.

Интересно кто она?

Ее прямолинейный взгляд обжигает всю левую сторону лица.

Неприятно…

Маслов пожимает Игнату руку, легко кивает мне, а его спутница неожиданно громким и высоко поставленным голосом здоровается:

— Здравствуй, Зеб!

Судя по ее довольно фамильярному обращению, они с Игнатом довольно хорошо знакомы.

Его бывшая?

Неожиданно.

— Добрый вечер, Ангелина, — вежливо кивает ей мужчина, и я невольно чувствую, как напрягается его локоть под моей рукой.

— У тебя очаровательная спутница, — стреляет мадам в меня взглядом.

— Моя коллега — София Ивановна, — сдержанно отвечает он.

— Вместе дела проворачиваете? — усмехается эта Ангелина, прекрасна понимая, что намек в ее голосе звучит довольно оскорбительно.

Это улавливают все присутствующие, и Маслов пытается сгладить неловкую паузу, переведя тему в другое русло.

Все быстро теряют интерес к женщине, но я продолжаю чувствовать ее полный ненависти взгляд, особенно в те моменты, когда Игнат осторожно ухаживает за мной, предлагая попробовать те или иные закуски.

— И кем же вы работаете, София, если не секрет? — обращается ко мне Ангелина, хищно улыбаясь.

— Не секрет, — мягко парирую я, — Я личный помощник главы нашей компании Марата Казьменко.

— Оу, — округляет глаза она, — И все же личный…

С трудом проглотив ставшее в горле от такого заявление канапе, смотрю этой неприятной женщине в глаза и отвечаю:

— Увы, каждый думает, в меру своей испорченности. Вы меня извините, хотела обсудить с вашим мужем возможность поставок сэндвич-панелей на наш новый объект.

Если эта наглая особа рассчитывала, что я стушуюсь и смолчу, то не на ту напала. Меня вот такие подколки не берут. В микро займовой дыре я прошла хорошую школу против таких хабалок, как Ангелина.

А вроде с виду такая приличная.

С ее супругом Анатолием Валерьяновичем общаться гораздо приятней. Уже черед пятнадцать минут он с радостью дает мне контакт своего самого лучшего менеджера, что работает с крупными клиентами и обещает сделать для Марата Геннадьевича хорошую скидку, за большой объем заказа.

Дальше вечер проходит без неприятностей. Мы рассаживаемся по столикам, где всем гостям подают горячее и различные закуски. Мы с Игнатом с интересом смотрим шоу программу и вместе посмеиваемся над шутками какого-то модного комика. Затем начинает играть музыка.

— Медляк, — замечает Игнат и косится на меня, — Потанцуем?

— Я бы радостью, но уже не могу стоять на этих ходулях, — киваю на свои пульсирующие от боли ступни — Пожалей меня, ради Бога.

— Готова поехать домой?

— А что уже можно?!