Вдруг, как раз в тот момент, когда я уже собиралась кончить, Maitre переместился вверх по моему телу и положил свои руки по обе стороны перекладины, разделяющей мои руки. От его силы, прижавшей меня к постели, жар всколыхнулся между моих ног.

Я успела сделать вдох, когда он прижался к моему входу и вошел в меня. И была рада, что его мускулистое тело удержало меня, так как из-за нахлынувшей волны удовольствия я оттолкнулась от матраса, проверив прочность фиксаторов. Моя киска сжалась в поисках разрядки, и Maitre зарычал в ответ.

— Ma cherie, — произнес он низким, напряженным голосом. Maitre входил в меня все сильнее и сильнее. Я медленно распадалась на части. И добровольно отдавалась этому мужчине.

Maitre вышел из меня, и я застонала от потери. Услышала уверенные шаги по комнате и через мгновение почувствовала, что он снова на кровати. Классическая музыка и мое дыхание создавали пьянящую симфонию, и я ждала, что будет дальше. Я вскрикнула от неожиданности, когда Maitre с помощью распорки у моих ног перевернул меня на живот. Мои груди прижались к непромокаемой простыне, и тут я почувствовала резкий удар по спине. И вскрикнула. Не от боли, но… и я снова почувствовала это. И мне захотелось большего. Я хотела еще и еще.

— Порка, — сказал Maitre, и еще один шлепок обрушился на мою задницу. Это было не больно; от едва уловимого жжения мягких прядей по спине пробежало электричество, достигая всех эрогенных зон, которые у меня были.

Когда Maitre снова стал пороть меня, он нацелился ниже, и пряди задевали мой клитор. Я застонала от нахлынувших ощущений, отчаянно желая, чтобы все повторилось. На лбу выступил пот, и я попыталась вцепиться в простыню, чтобы удержаться.

— Я буду доставлять тебе только удовольствие, — сказал Maitre. Его голос был спокоен. — Никогда не причиню боли. — Maitre снова замахнулся плетью. Я еще не успела толком ознакомиться со статическими токами, гудящими во мне, когда он снова толкнулся в меня, шлепнув флоггером по моей заднице. Ощущения одновременно от удовольствия и тонкого жжения стали настолько сильными, что я думала, что потеряю сознание.

С каждым ударом и толчком я впивалась в матрас, напрягаясь всеми фибрами своего тела, и так громко кричала в разрядке, что охрипла. Моя задница все еще пульсировала, когда Maitre схватил меня за бедра и еще трижды вошел, прежде чем с рыком кончить. Его хватка переместилась на перекладину под моими руками, и он лег на меня, накрыв своим телом, как одеялом. В темноте я лежала, обессиленная, и боялась, что больше никогда не смогу двигаться.

Maitre тяжело дышал. Я чувствовала, как мышцы его живота прижимались к моей спине, и мне уже не хотелось покидать эту комнату.

— Ты в порядке? — прошептал он.

— Я не знаю. — Maitre разразился смехом. Прекрасный звук его голоса закружился вокруг меня, делая еще ближе. Отпустив распорку, он двинулся вниз по моему телу. Затем я почувствовала, что его руки гладят мою задницу, массируя кожу. Я застонала. Его успокаивающие прикосновения казались мне раем.

Я расслабилась на матрасе, но в конце концов Maitre отодвинулся от меня. Вернувшись, он отвязал мои руки и лодыжки от распорок и положил их обратно на стену позади нас. Перевернул меня себе на грудь и обхватил руками. Из всего, что было сегодня, это поразило меня больше всего.

— Ты хорошо справилась, — сказал он, проведя пальцами по моим волосам. Я нахмурилась, почувствовав, как под грудиной снова затрепетало. Не ожидала такой близости, такой нежности.

— У меня нет сил, — сказала я, ища тепла в мускулистых руках, обхвативших меня.

— Значит, ночь удалась.

Прошло несколько секунд, и в динамиках зазвучала песня «Ave Maria». Я таяла, прижимаясь к его теплой коже.

— Ты держишь меня, — сказала я, почувствовав себя полностью удовлетворенной и… в безопасности. С ним я чувствовала себя в тепле и безопасности. — Я не жалуюсь.

Maitre рассмеялся, и я почувствовала уютный гул под своей щекой, лежа на его груди.

— Это, mon petit chaton, последующий уход.

— Как после операции?

Рука Maitre двигалась вверх и вниз по моей спине. Это было гипнотически.

— Когда сирену трахают или наказывают, или и то, и другое, ее Maitre заботится о ней, дает ей почувствовать себя в безопасности, как ты сказала.

— Мм, — пробормотала я, чувствуя сонливость. Должно быть, я заснула, так как Maitre разбудил меня, осыпав поцелуями мой позвоночник. Я моргнула, прогнав дремоту, и увидела за вуалью кровать.

— Пора идти, — сказал Maitre, и я поднялась. У меня все болело, но я не жаловалась. Это была восхитительная боль.

— Каждые выходные, — сказал он, поцеловав тыльную сторону моей руки, как истинный джентльмен. — Ты будешь приходить ко мне. По пятницам и субботам. Никаких походов в главный зал. Ты моя и только моя. — Восторг охватил меня. Maitre хотел меня. Хотел меня только для себя. — Ты хочешь этого?

— Да, Maitre, — сказала я, когда его рука провела по моей руке, по груди и между ног. Его прикосновение было молчаливым обещанием того, что должно произойти. Я хотела быть только его. Главный зал был ошеломляющим. Но в этой комнате… я никогда не чувствовала такой свободы.