— Ну и что?

— Печать надо сломать, — пробормотал жрец, словно не уверенный в своем решении.

— Так чего ждем? — спросил я, совершенно не обдумав ситуацию.

Жрец почесал щеку, мозолистые пальцы зарылись в густую бороду.

— Ты не можешь отдать князю вскрытое письмо.

— Почему бы и нет?

Старый жрец вздохнул.

— Я просто говорю, что, возможно, мы должны это обдумать.

Я скорчил гримасу, не особенно заботясь о том, чтобы открыть письмо.

— Ты сказал, отдать письмо князю.

— Это то, чего хотел... твой отец.

— Это значит идти навстречу людям, которые хотят нас убить.

— Да.

— И нам этого не хочется, — настаивал я. — Верно?

— Мы не сделаем этого? О чем ты говоришь? Отомсти за своего отца, мой ученик. Заверши кровавую миссию.

Радион вернул мне конверт, ухмыляясь:

— В некотором роде идея выглядит достаточно привлекательной, — решил он.

Я моргнул, совершенно уверенный, что это не так.

— Может, нам спросить ее? — И я указал на камни, только чтобы понять, что девушка снова исчезла.

— Ну, похоже у неё свои планы, — ответил Радион с намеком на улыбку. — Перекуси, дай отдохнуть ногам. Подумай об этом еще немного. Завтра отправляемся.

****

Жрец разбудил меня очень рано, еще до рассвета. Дана так и не вернулась в лагерь.

Радион уже снаряжал лошадей. Его боевой конь Граф и моя кляча Плотва.

— Ты умеешь ездить верхом? — Спросил Радион.

— Нет, — ответил я. — Никогда не ездил верхом.

— Это прекрасно, — сказал он. — Невежество - не преступление.

Я кивнул.

— Хорошо, — согласился он. — Я научу тебя садиться верхом.

Лошадь огрызалась, когда я пытался дотронуться до нее. Радион терпеливо улыбался мне и говорил, что она такая со всеми.

— Попробуй еще раз, — сказал он.

Лошадь встала на дыбы, окатывая меня дождем песка. Радион бросился вперед, чтобы усмирить ее.

Я потер пульсирующую щеку, стараясь не морщиться. У меня начала сочиться кровь через повязку. Радион бросил на меня взгляд, его руки были заняты.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Вроде как.

— Ладно, — кивнул жрец. — Иди сюда.

Я сократил расстояние между собой и животным. Плотва сердито смотрела на меня. В передней части ее лба был виден белый пучок в форме полумесяца.

Я сделал шаг вперед, ноздри Плотвы раздулись. Она позволила мне прикоснуться к ней. Я опустил стремя и проверил, застегнуты ли пряжки уздечки.

Мне удалось сесть в седло с первой попытки. Радион аплодировал. Я натянул поводья и развернул Плотву лицом к Графу. Она неохотно тронулась с места.

Жрец потеребил свою бороду.

— Могло быть и хуже.

Он надел широкополую шляпу и натянул хлопчатобумажную тунику поверх кольчуги и доспехов. К его седлу был приторочен меч, надежно закрепленный во избежание соскальзывания.

Взобравшись на коня, он щелкнул поводьями и поскакал к берегу острова. Где-то там должно быть мелководье, откуда можно добраться до большой земли.

После того, как мы преодолели брод, наш путь лежал в Новгород.

Мы двигались через лес, тянувшийся во всех направлениях, поднимаясь и опускаясь по мере того, как мы удалялись от горизонта.

Плотва с мстительным удовольствием игнорировала все мои попытки управлять ею. Когда я говорил ей идти направо, она двигалась налево. Когда я говорил ей остановиться, она врезалась в Графа, чуть не сбив меня с седла в пыль.

Радион подъехал ко мне и начал давать советы, пока мы рысью двигались по тракту.

— Держи поводья крепче. Ослабь. Смотри на горизонт. Сжимай бедрами, а не икрами, иначе она пустится галопом — вот так. Перестань дышать так часто. Натяни поводья, чтобы успокоить ее. Выпрямись — ты думаешь, это оправдание того, что ты вырос на улице? Сядь как аристократ.