Фьярин хищно улыбнулся, словно подтверждая этим хитроумность своего плана. Да-а, он настоящий маньяк. Так резко и полярно скачет его настроение… Поначалу я думала, что схожу с ума. То боюсь его до дрожи, то хочется обнять и улыбаться. Мы общаемся сейчас, словно старые друзья. А то, что я стою в кандалах и он предрекает мою смерть — это где-то в другом месте и с кем-то другим происходит. Словно книжку читаю.

Нет, это Фьярин делает. Я хорохорилась, мол у меня есть врождённый талант по щитам, но это ложь, а у него, оказывается, присутствует настоящий талант, но другой. Ну, ещё бы, я ведь случайно обожествилась, как он выразился. Сам же Фьярин — сын бывшего демиурга и настоящей богини. Он умеет, судя по всему, влиять на эмоции, фокусировать внимание. Сейчас, предположив так, я начала замечать, как Фьярин это делает. Как мягко ему удаётся влиять на меня.

Дала себе мысленную пощёчину и вернула мозг к важному. Удивительно, сколь легко это получилось. Неужели удалось побороть его влияние силой воли?

— Так метка в одиночку не… — начала было я копать дальше в интересную тему, но бог перебил меня.

— Ты за этим сюда пришла? — мягко, но твёрдо спросил он. — Узнать у меня про то, как работают метки?

И столько превосходства в голосе, такая жалкая попытка его прикрыть интонацией недовольства, что у меня зародилась одна мысль… Вдруг эти перепады настроения и хода диалога — не случайность? Фьярин вполне может вести разговор так, как нужно именно ему. Идея захватила.

Пусть думает, что я не догадалась. Надеюсь, моё прикрытие в виде обычной капризной аристократки ещё работает. Ладно, буду дальше любопытной, но и глуповатой, такие не задают правильных вопросов, а я собираюсь. Мне показалось, что играть в этот раз идиотку — не лучшее решение.

Я вполне могу поддержать интересную беседу. Уж куда получше этих его студентов, уверена. Может, он и не захочет причинять мне вред. Я бы на его месте тоже не доверяла таким вот субъектам, у которых явно есть козырь в рукаве при игре на чужом поле. Мой козырь — не выгоревшая магия.

— Нет, у меня был вопрос, но другой, — глубоко вздохнув и собравшись с мыслями, сказала богу. — Я вообще-то пришла поговорить, — бегло подняла на него разочарованный взгляд и снова насупилась. Для поддержания образа.

— Хорошо, — миролюбиво заявил Фьярин, чем заставил меня взглянуть на него пристальней. — Почему нет, я не спешу никуда. Сотни лет тут сижу один, — он пожал плечами. — Давай поговорим. Собеседников у меня не было… излишне давно.

— А как же студенты? Или как их правильно называть… — Да я снова лезу на рожон! Надо было сразу просить освободить меня, а потом задавать опасные вопросы.

Но Фьярин, кажется, был сегодня сама откровенность. Ему не составило труда сходу признаться ещё в одной крупной афере:

— Это мои отражения. Такие разные, потому что каждый под своим углом, но коллективно они составляют мой образ. Общение с ним… с ними — это всё равно, что разговор с самим собой. Или того хуже — с плоской картинкой, изображающей себя только с одной стороны.

И столько в голосе горечи… Я даже сходу поверила. Зачем бы такое выдумывать и рассказывать, если это не правда. А может, он решил похвастаться, потому всё так без утайки и выкладывает?

— Я не то, чтобы хороша в магии, но подозреваю, что про такое положение дел никто из богов не догадывается. Значит, работа потрясающая.

Вот так вот я решила подлизаться к нему. И заодно попытаться разузнать побольше. Вдруг Роудан вообще в курсе. Но… Сомневаюсь я. Скорей всего нет…

— Ещё бы, я ведь был сильно мотивирован делать хорошо, — разуверил меня Фьярин. — Если раскусят — лишусь источника силы. Жаль, метку надо ставить самому, иначе двойное дно не заложить. Пришлось придумывать сложные способы материализации отражений. Но убедить Роудана в том, что его метки стоят плохо и не дают нужный эффект, что работают только установленные специально обученными людьми — вот что было сложно. Ювелирная работа. Приходится убивать тех юношей, что сюда периодически скидывают для якобы обучения, но что поделать. Не всегда можно обойтись без жертв. Они всего лишь люди. Я же — бог.

Я искренне восхитилась, умышленно проигнорировав информацию о судьбе человеческих мальчиков. Когда выберусь отсюда — сделаю так, что больше никто умирать не будет. Но эта мысль быстро улетучилась, сменившись другой. Я даже немного позлорадствовала, что Роудан не замечает, как его обводят вокруг его же носа. Экий изобретательный сынок у Дэгана!

— Слушай, Фьярин, — решилась я после того, как он согласился с моими колкими высказываниями в сторону Роудана. Кажется, взыграла магия внутри меня. Ощущения проскользнули похожие, как было, когда приходилось садиться за один стол с Роноасом. Азарт и злорадство, которые перекрывают добрые эмоции. Но это шанс получить свободу. — Не очень удобно в… кандалах. Может, снимешь? Куда я сбегу отсюда, а?

Он остановился посреди комнаты и посмотрел на меня оценивающе. На этот раз без пошлости. Он вообще воспринимает меня, как живого человека? Существо, богиню, не важно. У меня складывается ощущение, что я в его глазах — объект для изучения и исследования. Предмет.

— И то верно, — кивнул Фьярин. — Я и без магии сильнее тебя.

Он сделал шаг ко мне и оказался вплотную. Я рефлекторно отпрянула, но лишь ткнулась затылком в камень плиты, к которой была прикована. Фьярин уверенным движением положил ладонь на мою шею и легонько сжал, показывая, чтобы я не дёргалась. Двумя резкими движениями он выдернул обручи из пазов в камне и отошёл назад. Бог довольно улыбался, точнее, пытался скрыть победную улыбку. А я приложила пальцы к шее — после ладони Фьярина там остался тонкий прохладный обруч — и, сжав кулаки, недовольно посмотрела на собеседника.