— Не понимаю, вы о чем?

— Чисто по-женски мне очень вас жаль, находясь рядом с таким мужчиной, за ним нужен глаз да глаз, следите за ним внимательнее, чтобы он не распускал свои руки.

Злобно прошипев как ядовитая змейка, Соболевская раздраженно повесила на плечо свою сумку и направилась к домику. А я стоял и наслаждался её реакцией…. Ревнуешь… Ревнуешь, моя маленькая бунтарка.

— Ну че, женишок, на моих глазах лапаешь другую? Совсем уже страх потерял?!

Вера довольно больно отвешивает мне увесистого леща по затылку и чуть ли взрывается от смеха.

— Вер, заканчивай.

— Я же говорила тебе, возьми меня с собой, не пожалеешь…

Чувствую захват на запястье и довольное в своей как оказалось правоте, шипение на ухо.

— Ты сам все видел… Она до сих пор любит тебя, и после её взгляда в мою сторону, я требую включить меня в программу для защиты свидетелей…. Сводный братец.

Некоторое время назад…

На часах ровно шесть утра, и конечно же, моя «милая» сестренка, решила почтить меня своим присутствием именно в это прекрасное для сна время. Блять! Единственный выходной, на который были грандиозные планы. Спать! Тупо спать! Уже как неделю беру все возможные ночные смены, как это у меня всегда было, работа отвлекает от мучительных мыслей, которые после встречи с моим прошлым все не дают покоя.

— Ну что, братец, как успехи? Смог с ней поговорить?

— Мне кажется эта миссия была провалена изначально, не хочет, не слушать, не разговаривать.

Пока Вера сидела со своим модным журнальчиком в руках и попивала кофе, я пытался приготовить завтрак. Из рук все валится, мысли вообще как будто где-то не со мной. Да ещё и Верка все никак не уймется, Гузеева хренова! Хотел же сам поговорить с Соболевской, ну куда там, голубь мира Верочка, решила взять все в свои руки, ибо как она выразилась, смотреть на живой труп ей уже осточертело.

— Ну, а чего ты хотел, после того что сделал, даже если ради неё, такое предательство трудно забыть, я бы тоже не простила.

Моя сводная сестрица недовольно буркнула и не поднимая головы, перелистнула страницу журнала.

— Спасибо, ты сейчас мне так помогаешь.

— Ты знаешь, я видела её рядом с мужем на выставке, у меня сложилось такое впечатление, что её тоже что-то держит возле него, не просто так она вышла за него замуж.

Видела она… Я вот видел другое, этот ебучий поцелуй, который до сих пор как бегущая строка проносится в мыслях. Намеренно же его поцеловала на моих глазах, смотрела на меня наглющим взором, демонстрируя что я ничего больше для неё не значу. А по сути… Так оно и есть.

— С чего ты взяла? Может внезапная любовь у неё проснулась.

Перевернувшись к ней через плечо, улицезрел как Вера с важным видом приложила наманикюренный палец к губам, будто бы задумываясь.

— Нет, там что-то другое, видно по глазам как она боится, поэтому, иди на таран, ты же знаешь, если нужна любая помощь, я тебе помогу, надоело все пять лет смотреть на тебя таким.

— Каким таким?

Облокотившись о столешницу, взял в руки чашку кофе и пропустил в себя небольшой глоток.

— Унылым куском говна, Громов.

— Слушай, Самойлова, ты чего вообще приперлась в такую рань?

Верка лишь нагло играет бровями, закидывая ногу на ногу, секунды не проходит, как она раздражающе стала постукивать тонкими пальцами по подлокотнику кресла.

— Я разговаривала с Тимом, знаешь кто сегодня к ним приезжает в гости?

— Слушай, для разгадывания своих стратегических шарад, ты выбрала совершенно неудачное время.

— Слушай!

Издевательски меня передразнивает и на мгновенье замолкает, а потом внезапно взрывается.

— Время ему не нравится, a когда я все эти пять лет бегала по каждому твоему зову, то в три ночи, когда Макс лихорадил от температуры, то в 4 утра, когда он мучался с зубками, ничего?

Обиженно надувшись, Вера с психом отбросила свой журнал на стол, скрестив на груди руки, она увернулась в сторону окна.

— Ну Самойлова..

Отставил чашку на стол и подошел к ней, опустился на колени и как маленький мальчик уложил голову на её ноги.

— Прости… Ты же знаешь что я тебе очень благодарен.

Конечно я все это помню. Помню как она постоянно меня выручала, забивая на свои дела и в принципе на свою личную жизнь. По сути, она мне совершенно чужой человек, и не обязана была возиться с моим ребенком, это только моя ответственность.

— Я же для тебя дурак стараюсь, ты же так и не разлюбил её, верно? Даже мне шанса тогда не дал…

— Вер, не надо…

— Громов, забудь. Это я так, мысли в слух. Ну так что? Ты не ответил.

Понимаю что она не обижается, она попросту вся наделена добродушностью. Её теплые руки ложатся на мою голову, слегка массируя тёмные волосы.