"Ну, наконец-то украшают", — иду к беседке.

— Маша?! — удивляюсь. — Что ей тут-то надо?

А они уже идут мне на встречу…

— Мы с мамой когда-то так же беседку украшали, на день рождения… — доносится до меня речь Маши.

— А где? — спрашивает ее Чина.

— Далеко от сюда. Очень далеко. Мне ее так не хватает, — грустный ответ Маши.

— Да ты же только на время помолвки приехала. Вернешься потом к маме.

— Не смогу. Никогда не смогу больше я к ней вернуться, — и она всхлипывает.

— Ну, ну ты чего. Не плачь… — Чина резко замолчала.

Увидела меня. Поклонилась и прошла к выходу с крыши. Маша же, смахнув слезу и вздернув голову, молча проследовала за ней.

А меня так и подмывало спросить: "Какого дракона, она тут делала! Специально мне настроение, своими слезами, пыталась испортить"?..

— Она вообще-то по маме скучает, — тут же вылез дракон.

— А ты молчал, вот и молчи дальше! Я тоже по отцу скучаю! Я совсем маленький был, когда он погиб. Но, я же не плачу. А у нее все живы.

— Только она их не увидит…

— Я не виноват, что она дверь нашла и не может вернуться! Ее никто не просил открывать эту дверь. Я бы ее с удовольствием отправил обратно… Служанки лучше одеты, чем она. Ни украшений, ни прически…

– -

5. Беседка

– -

Возвращаемся на кухню. Леея уже все переложила в красивые высокие блюда и запечатала, как сковородку тогда, своей силой.

— Вот, графины с вином и с напитком, не перепутайте, — говорит нам.

— Да вино темнее, — отвечаю.

— Ага. Так, вот еще хлеб, — она ставит на стол небольшой, плетеный короб.

— Еще что нести? — спрашиваем мы.

— Пока это. Да, не разлейте хоть!

— Не разбейте, наверное быстрее… — отвечаю ей.

— С чего это небьющиеся графины разбиться, вдруг, должны? — вздернула она бровь.

— Вы, если уроните, только вино пропадет или напиток, графинам ничего не будет.

— Они уже со стола у мня падали… — добавила она, мне тихо на ухо.

— Но, с крыши-то еще не падали… — смотрю на нее.

— Нет… Надеюсь и не упадут.

— Ну… Человек всегда надеется на лучшее.

— Так рассуждать, так и ты с крыши упасть можешь. И что, теперь матрас тебе подставлять?

— Да, еслиб знать где упасть, соломку б подстелить, — отвечаю я и добавляю тут же. — Только пока вниз летишь, внизу и кусты вырасти могут…

Леея уставилась на меня.

— Ты расстроена, что не с тобой свидание? — напрямую спрашивает она.

— Да вот еще, — фыркнула я. — Просто мне вспомнилось, как мы с мамой так же украшали беседку…

— Прости… — она тронула меня за плечо.

— Ничего. Что мне нести?

— Так вот. Тебе как раз графины и остались. Чина хлеб подхватила уже…

— Ну графины, так графины, — подхватываю по графину в руку.

Один с вином, другой с напитком. Придется еще раз идти, ибо графинов четыре.

Чина уже и лестницу на второй этаж пробежала.

"Могла бы и подождать", — думаю.

Она оглянулась и стоит, и правда меня ждет.

— Не разольешь? А то, может, поменяться? — спрашивает.

— Да нормально, — киваю. — Главное, что б его светлость под руку не попался. А то, точно пролью… на него!

Чина хихикает.

— Это точно! Вышел прямо перед нами, напугал аж. А с испугу-то можно и облить… — говорит она.

Я улыбаюсь сворачивая за Чиной в коридор, к лестницам на крышу.

— Вот ведь крыша такая огромная. А он, как специально, где мы, туда и ему надо, — говорю.

— Так у него свидание!

— И что? Надо под ногами у людей вертеться, которые, тебе же, это свидание и организуют. Моло того, что он на крыше выдумал, так еще и под ногами мешается. А еслиб нам торт пришлось, вот тут по лестнице этой, корячить? Попадись он нам и торт бы на нем весь был…

Я усмехаюсь, таким своим мыслям.

"Но вид его светлости, всего в креме, с тортом на голове, то было бы еще зрелище! Ой, что-то у меня мысли как-то странно работают сегодня. То его загадку в креме мне подсовывали, то теперь вот его"…

— О, а и правда красиво получается, — говорит Чина едва завидев беседку. — Посуде не мешают.

Беседку обставили вазами с розовыми розами. Они были всех оттенков. И ярко-розовые и бледные с каемочкой желтой и даже розово алые с темной серединкой и светлые, почти белые с розовыми темными крапинками. Еще девушки натянули цветные, широкие ленты по всему периметру на высоте поднятой руки.