Наедине со мной Па Ди Ист подвел итог этому диспуту мертвых и живых.

– Глядя на них, задумаешься, где больше заблуждений: в безбожии или в подобной религиозности. Одни, принимая религию, принимают лишь те правила, которые сами навыдумывали и тщательно их соблюдают. Другие ищут себя в слепой заимствованной вере. Третьи – в теологии. Но смысл того, что и во имя чего они делают, накрепко закрыт от них, поскольку истина дается только расширением сознания, а последнее достигается самоочищением.

Главный изъян большинства ваших наивных теологических умствований – вы не признаете реинкарнацию. Считаете, что души творятся Богом в моменты физического зачатия. Это отнимает у вас всякое разумное отношение к своему саморазвитию: нет ни предназначения, заложенного в прошлой жизни, ни ответственности перед будущим воплощением. Поэтому все вы и на земле, и под землей ежедневно спокойно грешите и тут же просите у Бога прощения, надеясь таким образом обеспечить себе безнаказанность. Но прощает ли Он вас? Вот в чем вопрос.

Следовать за духом куда труднее, чем за живым учителем. Тот, кто учит меня, – всего лишь сгусток тумана: не подумай я о нем, и он останется незамеченным. У него нет физической возможности привлечь мое внимание.

Еще в России он жаловался:

– Ты почему-то очень не хочешь общаться со мной, хотя я уже несколько раз порывался к тебе обратиться: то тебе было некогда, то ты устал… Ты теряешь время, а мне бывает очень трудно достучаться до тебя. После работы ты просто невменяемый, впиваешься в телевизор и смотришь все подряд. В таком состоянии с тобой трудно говорить на духовные темы.

Однако и я не могу разговорить Па Ди Иста, если он того не хочет. Состоится беседа или нет – зависит в такой же мере от него, как и от меня. Хочет – он разговаривает, не хочет – никакие мои вопросы и проблемы не прервут его молчания.

Поэтому, когда я слышу в своем мозгу характерные щелчки разрядов энергии Па Ди Иста, напоминающие перестук молоточков, то беспорядочный, то мерный, как ход часов, я понимаю, что учитель создал вокруг меня поле для общения и мне надо поспешить уединиться.

Не всегда это удается. «Надо меня слушать, когда я хочу говорить», – ворчит в таких случаях Па Ди Ист.

Иногда я забываюсь и воспринимаю жреца как реально существующего человека. Я слушаю его десять, двадцать, тридцать минут… И только после его слов: «На сегодня я всё… У тебя есть вопросы?», когда он начинает на моих глазах трансформироваться в бесформенное облачко, я осознаю всю необычность этих сеансов. «Ну, давай, задавай вопросы!» – подчас очень сердито, видя мою растерянность, теребит меня жрец.

Обычно в этот момент меня душит сильный кашель: потусторонняя сущность удаляется, и происходит мое переключение на наш мир, редко удачное. Я не то, что не могу задавать вопросы, я дышать не могу.

«Сколько времени я жду, а ты ни о чем меня не спрашиваешь: мне скучно, я ухожу…» – бросает на прощание Па Ди Ист и растворяется.

Он не понимает моих психологических и физических трудностей общения с ним. Ему кажется, что мне так же просто возвращаться в свое тело, как ему в его мумию.

Чтобы дать ему возможность воспользоваться моим телом, мне надо освободить ему место. Трансформация длится минуты две. Я чувствую, что вдруг у меня начинают сужаться губы, впадать щеки, горбиться нос… Руки ссыхаются и чернеют. Я начинаю походить на… мумию Па Ди Иста. Он проникает в мое тело, принимая в нем привычную форму своей мумии и выдавливая меня. В этот момент я засыпаю (так мне кажется).

Очнувшись в номере варшавской гостиницы, я обнаружил в своей записной книжке новую главу Книги теней, посвященную Атлантиде.

Под оливковой прохладой, –

Шепчут духи Чичен-Ицы, –

Жили два народа рядом:

Люди-звери, люди-птицы.

А последние порою

Не людьми, богами слыли:

Жизнью жили неземною

Те, что над землей парили.

Прилетев по воле рока,