На рассвете первых странных визитов Иван заметил странность: в этих ночах мир казался ему каким-то иным – не столь одиноким, а полным загадочных движений и энергии. Он чувствовал, как будто за тонкой перегородкой скрывается другая реальность, доступная каждому, кроме него. Приняв на себя роль невольного стража, он начал осознавать, что его бессонница – это лишь часть чего-то большего.

Когда под ночным покровом раздавались чьи-то безумные визги и стоны, подобно тем, что бывают в кошмарах, Иван почувствовал на собственной коже первое прикосновение того, что он начал называть "нетленными". Мерзкие и жуткие ощущения пробуждали его среди ночи, вселив в него холод страха, но также и желание понять истину своего существования – почему именно он избавлен от всех сновидений.

А затем последовал тот самый момент, когда он понял, что не один. В его комнате, в одной из бессонных ночей, появилась тень, нечетко очерченная и стремительно движущаяся сквозь темноту. Иван поднялся, чтобы встретить её, но тень исчезла раньше, чем он успел моргнуть. И тогда он с ужасом осознал: тайна его бодрствования еще полна неизвестностей, и ему предстоит борьба, о которой он не мог даже и думать.

День за днем, неделю за неделей, Иван продолжал вести привычный образ жизни, но ночи были уже не такими, как раньше. Он начал ощущать чужое, почти непереносимое присутствие – насмешки неведомого, которое теперь шевелило углами знания и ждало наедине с темнотой.

С виду обычные дни проходили тягостно: люди встречали рассветы, беседовали, смеялись, но для Ивана их опыты были закрытыми книгами. Его душа, лишь томилась от странных ночных визитов, искажала восприятие дневного мира. Он невольно сторонился людей, боясь, что его тайна раскроется, а с ней и то, что таилось в глубине ночи.

Однажды ночью, когда особенно ярко сияла луна, окончательный знак пришел к Ивану. Он не мог спать, как всегда, но и не чувствовал себя бодрствующим. Его ум был наполнен полупрозрачными образами, он наблюдал их, как будто сквозь пелену, и понял: эти образы – отголоски чьих-то снов. Иван коснулся одного из них и внезапно почувствовал огромную боль. Это было живым, отчаянным криком души, потерянной в пучине кошмара.

Испуганный, но в то же время магнетически притянутый к этому страшному опыту, Ваня последовал за образом. Он вышел из своей комнаты и ощутил, как тьма сгущается вокруг него, словно он сквозь неё прокладывает путь в иную, параллельную реальность. На мгновение ему показалось, что он слышит шорохи и шепот – нечто, что раньше оставалось за гранью восприятия.

Он прибыл в пространство, настолько отличное от привычного мира, что не мог найти слов, чтоб описать его. Всё вокруг напоминало обычную комнату, но каждый объект был искаженным, будто отражение в зыбкой воде. В углу звенел детский плач, и Иван ощутил, что это часть кошмара, который он проник. Он понял, что находится внутри чужого сна, и его роль здесь – не случайна.

Трепет заполнил Ваню, когда он подошел к фигуре, которая сгорбилась в центре пространства. Она была в тени, окруженной туманом страха. Подходя ближе, он увидел мальчика, чьё лицо исказил ужас и одиночество. Именно этого ребенка он слышал. Он встал между мальчиком и его страхами, приготовившись отразить атаку, к которой не был готов.

Тень двинулась к нему, а Иван, преодолевая собственный страх, ступил вперед. В тот же момент, туман вокруг как будто развеялся, и тень рассеялась, словно её и никогда здесь не было. Мальчик посмотрел на своего спасителя большими, испуганными глазами и тихо прошептал: "Спасибо".

В тот вечер Ваня понял: его не просто лишили снов, его миссия – защищать тех, кто погружен в кошмары, помогать найти дорогу назад к спокойному сну. Он оказался хранителем, несмотря на то, что сам никогда не был под защитой ночного забвения.

Глава 2: Открытие Дара

В те первые мгновения после возвращения из кошмара мальчика, Ваня не мог прийти в себя. Его тело ощущалось таким же вещественным, как и всегда, но что-то изменилось. Впервые он испытал нечто, что можно назвать послевкусием сна – чужого, полного отчаяния, но всё же сна.

Теперь он начал обдумывать случившееся, пытаясь сложить в голове куски пазла. Бодрствуя каждую ночь, он мог чувствовать краешки покрывала сновидений, лежащего на других людях.

Теперь он знал: существует проход, и он может его пересечь. Его дар – это ключ к другому миру, миру, заигрывающему с разумом и населённым сущностями, иными от всего, что Иван мог представить.

В следующие ночи Иван был сосредоточен, нацеливаясь на похожие чувства, как ему удалось прежде. Иногда он ощущал тонкие зовы, иногда улавливал короткие образы ужаса или радости. Он тренировался быть невидимым наблюдателем, учителям, и даже спасателем.

Успехи Вани не оставались незамеченными. Сущности, те, что когда-то казались ему только ночными тенями, теперь обретали форму и волю. Они были тем, что старое народное поверье называло нечистью – силами, питающимися страхом и отчаянием тех, кто спал.

Столкнувшись с кричащей бурей одного из таких кошмаров, Иван вдруг понял, что его приход нежелателен. Мрачные твари, витающие вокруг постели спящего человека, взлетели в сторону, как будто осознали его роль во сне, и что он представляет угрозу.. Его присутствие в кошмарах стало заметно, и ужасы ночи хотели его исключить.