Посидев в очередной раз у постели стажера и поговорив минут пятнадцать с его матерью, Виктор вернулся в райотдел.

Звонок мобильного застал его за питьем чая с лимоном.

— Отличные фотографии, — сказал Георгий. — Удалось еще двоих распознать, и, похоже, это наши клиенты! Рядом с Кылимником — некто Василий Портнов по кличке Порт. Две судимости после службы в ОМОНе. А на второй фотографии один из беглецов — Сергей Сахно. Бывший сапер, кличка такая же — «Сапер». Исполнял черную работу для СБУ. Человек ограниченного ума, неврастеник, любитель наркотиков. Думаю, что его везли подальше, чтобы там и похоронить. Вот только его спутник — лицо совершенно неизвестное. Но ситуация более или менее понятная.

— Что понятно? — спросил Виктор.

— То, что вторая пара скорее всего следила за первой, чтобы предотвратить возможное их возвращение на Украину. Скорее всего от Сахно избавились в Германии, и избавился его попутчик. Попутчика, вероятно, тоже убрали. Оставлять его живым было бы непрофессионально… Но главное — девяносто девять процентов, что эти две парочки имеют прямое отношение к делу Броницкого.

— А Кылимник с Портновым? Они где?

— Портнов исчез. По непроверенным данным он удрал в Россию, а проверенных данных нет. А Кылимник сейчас служит в украинском посольстве во Франции.

Помощник военного атташе.

— Давно?

— Уже две недели.

— Так что же делать? — поинтересовался Виктор. — Ехать во Францию?

— Я вижу, тебе понравилось ездить. Подожди пару дней.

Может, действительно полетишь. Закину эту идейку. Только почаще оглядывайся по сторонам. Если Кылимник — птица важная, тебе попробуют помешать вылететь. Если не очень важная — попадет где-нибудь в Париже под машину.

— А если он не попадет под машину и я здесь не упаду под поезд метро?

— Значит, утечки информации не было… Понятно? Да ты пока подожди, вещи еще не собирай и виду не показывай, что хочешь Эйфелеву башню увидеть! Давай пока еще раз штаб погранвойск пощупаем. В ближайшие три дня ровно в полдень подъезжай на дежурной машине на Владимирскую, ставь машину на углу Рейтарской так, чтобы был виден вход в штаб и просто наблюдай за входящими и выходящими по полчаса.

Потом уезжай.

— А на что обращать внимание? — На дверь. Только на дверь. — проговорил Георгий.

Домой Виктор вернулся тоже на дежурной машине. Вытащив из почтового ящика письмо и какие-то рекламные открытки, поднялся на лифте к себе. Ира и Яна уже спали. Он тихонько запер двери на кухню, присел за стол.

В конверте лежала записка: «Завтра приезжаю в Киев. Встретимся в десять вечера на платформе станции метро „Гидропарк“. Рефат».

Виктор осмотрел конверт. Почтовых штемпелей и марки на нем не было.

Вздохнул. Мало того, что место для вечерней встречи было выбрано довольно странное. Но и к самой встрече Виктор был не готов. По крайней мере психологически. Да, они договорились обмениваться информацией, и теперь Виктору было известно больше, чем во время их встречи в Лондоне. Но передавать Рефату то, что он только-только узнал от Георгия? Это как раз и походило на утечку информации. Хотя без Рефата и этих фотографий дело, конечно, не сдвинулось бы.

«Ладно, — подумал Виктор, словно уговаривая себя. — Для пользы следствия… это ведь только для пользы следствия. Может, он тоже что-то новое расскажет…»

Заранее оправдавшись перед собой, Виктор тем не менее чувствовал себя неуютно. К этому примешивалась и какая-то боязнь, боязнь, что его, попросту говоря, когда-нибудь накроют и припишут сотрудничество с врагом, то бишь с Россией.

К его неуютному состоянию примешалось и чувство голода. Виктор нашел в морозильнике пачку пельменей, поставил кастрюльку с водой на газ. Посмотрел в окно, за которым в темноте, лишенной тучами звезд, горели несколько фонарей ближнего села.

На следующий день, взяв в райотделе дежурную «восьмерку», Виктор остановился на углу Рейтарской и Владимирской так, чтобы хорошо был виден вход в штаб погранвойск. В штаб был и другой, более парадный вход со стороны Золотоворотского переулка, но Георгий словно игнорировал тот вход. Ему были почему-то более интересны эти двери, невысокие, попроще и с глазком. Люди входили и выходили сквозь них так часто, словно за дверьми располагался обычный магазин. И что сразу бросилось Виктору в глаза — так это полное отсутствие военной формы на посетителях или обитателях штаба. Особенно не присматриваясь к лицам, Виктор прикипел взглядом к этой скромной двери, словно попал под ее гипноз. На Владимирской напротив двери то и дело останавливались машины, все больше чистенькие, ухоженные иномарки, что прежде всего говорило, что у каждой из них кроме хозяина был еще и шофер, присматривавший, чтобы все блестело и выглядело новеньким. Полчаса пробежали почти незаметно. Виктор напоследок решил взглянуть мельком и на парадный вход в штаб. Проехал чуть вперед по Рейтарской.

Второй вход был на самом деле «первым» — двойные высокие двери, флаги на флагштоках и люди — все до единого! — входили и выходили в военной форме, как и положено в таком месте. Правда, машины, припаркованные на маленькой площадке перед штабом, были скромными, но тоже чистенькими. Все больше там стояли разные модели «жигулей», парочка «волг» и один свежепокрашенный «газик» с солдатом-водителем, лениво просматривавшим газету «Бульвар».

Виктор пожал плечами, не найдя мгновенного объяснения разницы между двумя дверьми одного штаба. Развернулся вокруг клумбы и выехал снова на Владимирскую.