— Товарищ лейтенант, а как насчет квартучета?.. — осторожно проговорил Занозин. — Я жениться собираюсь…

— Это к майору!

Машина легко тронулась с места.

— Я уже был с этим у майора…

— Иди еще, — твердо посоветовал Виктор. — Не бойся! В милиции надо быть занудливым. Достанешь его, он тебе все ускорит, лишь бы больше тебя не видеть!

Вечером Виктор позвонил Георгию и сообщил ему обо всех новостях.

— Я не думал, что из гаишной линии можно что-то полезное вытянуть, — задумчиво проговорил тот.

— Если б найти, кто этого сержанта с поста дергал, — сказал Виктор. — По крайней мере можно было б проверить, с какой стороны ниточка тянется…

— Ну, если никто не помнит, может и не дергал его никто? К бабе, может, на часок подъехал, потом подбросил себе эту вонючую смесь и уехал играть в карты… Знаешь, можно ведь и по-другому проверить: вызывали его или нет…

— Как?

— У них же рации на фиксированной гаишной волне. Это все пишется изо дня в день. Все, что в эфире.

— Где пишется? — удивился Виктор.

— Есть одно заведение недалеко от метро «Арсенал». Правда, туда с улицы не зайдешь… Я узнаю, можно ли там порыться, потом позвоню.

Последняя новость от Георгия вселила в Виктора надежду. Спать он лег усталый, но в отличном настроении. На языке до сих пор держался устойчивый и нежный вкус «Оболонского бархатного». Он ради сохранения на ночь этого вкуса даже зубы не почистил.

Наутро Сахно чувствовал себя разбитым. Даже на завтрак не пошел.

Ник спустился, набрал ему в ресторане еды. Занес в номер, потом уже сам отправился завтракать.

Вернулся с четырьмя заготовленными впрок бутербродами. Сергей лежал на спине, тупо смотрел в потолок. Его завтрак так и стоял на столе нетронутым.

— Спасибо, — хрипло произнес он, скосив глаза на вошедшего напарника. — Ты извини за вчерашнее. Я сломался вечером… Ничего, часа три полежу — починюсь.

Уже было…

Ник кивнул. Подошел к окну. Увидел, что кассета из магнитофона уже исчезла — значит, Сахно вставал.

На улице моросил дождик, и воздух, дыхнувший на Ника через открытое окно, был прохладен и свеж.

— Ты в такие дни можешь меня просто по морде, — проговорил Сахно. — Я драться не буду…

— А что это за хлеб ты вчера выдумал? — спросил все еще стоя лицом к окну Ник.

Было слышно, как Сахно с выдохом усмехнулся.

— Это «противопехотная»… Мы такие с приятелями в армии каждый месяц вином «заряжали» в каптерке, до того, как я комиссовался. Тогда уже не с кем было «заряжать».

— После того, как комиссовался?

— Нет, до того. Дружбаны мои подорвались на очистке. Как раз наутро после того, как мы обкурились… Растяжки не заметили. А мне хреново было, как сейчас. Меня оставили досыпать…

Ник слушал, и кисло во рту становилось. То, что Сахно не так давно был офицером-сапером, он уже знал от Ивана Львовича. А вот о том, что он покуривал еще с армии… это была новость! Веселая же из них получалась парочка!

— Кофе принеси, — попросил Сахно.

Потом, выпив чашку кофе, он медленно встал. Сходил в ванную. Полчаса стоял под душем. Вернулся в комнату с потухшим взглядом.

— Поехали, покатаемся! — сказал.

— Куда тебе?! — удивился Ник. — Полежи лучше. Дождь на улице!

— Поехали, мне надо. Ненадолго. Ты за руль сядешь. Кобленц показался Нику каким-то особенно пустым. Сначала он думал, что из-за погоды. Потом понял, что сегодня воскресенье.

— Налево сейчас! — командовал Сахно, уставившись прищуренными глазами вперед.

Похоронный лимузин тихо шел по мокрому асфальту.

— Направо! — сказал Сахно.

Дорога показалась Нику знакомой — грязный отдаленный райончик Кобленца, куда они уже приезжали. Вот и церковь за забором, и узкая улочка справа, въезд на которую забаррикадировали зеленые мусорные баки.

— Здесь тормозни!

Машина остановилась как раз у этой улочки.

— Одолжи сто марок, — попросил Сахно. Ник нехотя достал из кармана деньги.

— Когда-нибудь отработаю, — пообещал напарник. Вышел, пошатываясь, из машины. Побрел по грязной узкой улочке.

Ник проводил его взглядом. На душе было неспокойно.

«Что у него здесь за дела могут быть?» — подумал. Прошло пять минут, а Сахно все еще не возвращался. Ник занервничал, помня сегодняшнее состояние Сергея. Вышел из машины, оглянулся по сторонам — никого. Вообще-то трудно было представить себе человека, захотевшего бы угнать катафалк.