– Лучше так, чем кормить червей по твоей милости, – скривился почти-тезка.

– По моей милости?!

– Конечно! Ты ведь знал о засаде. Я сразу понял по тому, как спокойно ты о ней заявил. Ты знал, но все равно вел нас туда, – обвинительным тоном говорил Ксайрат. – Нас, своих, как ты утверждаешь, друзей! И ради кого? Ради каких-то крестьян, которых никто из нас и в глаза не видел! Лицемер, – сплюнул он и продолжил с издевкой. – Знаешь, что я сделаю первым делом, когда получу коготь? Я отправлюсь в ту деревню и вырежу ее подчистую.

Ксайрона передернуло от отвращения. И этого урода он называл своим другом?! Как же он ошибся. Или такова воля Элсин, богини времени и тайн? Ведь если бы Ксайрат не отравился в этот поход, они понесли бы куда большие потери. Но не обрек ли он своим решением на смерть еще больше народа в будущем? На Анорисе княжич заметил, как нравится рыжему убивать. Получив коготь Кэтас, он с удовольствием пустит его в ход.

Говорить слабое «нет, как ты можешь, не делай этого» Ксайрон не стал. Он только мрачно усмехнулся и покачал головой.

– Не будь таким наивным. Ты будешь делать только то, что прикажет тебя твоя хозяйка.

И все же нужно срочно решать, что делать. Ксайрон погрузился в размышления, не слушая разглагольствований и издевок почти-тезки. Конечно, можно попытаться убить себя здесь и сейчас, не дожидаясь таинственной драконицы. Но Ксай видел будущее, не свое, но брата, причем только часть его. Это означало, что они еще встретятся. Значит, нужно выжить и не лишиться разума. А это можно сделать только одним образом... Он похолодел и внимательнее посмотрел на форму кэтаса. Нет, неужели другого варианта нет?..

– Когда она явится? – уточнил он.

– Думаю, к утру, – машинально ответил рыжий, прервав речь о том, как ему будет замечательно житься под крылом хозяйки Ингрид. – Сейчас поздний вечер.

– У меня будет к тебе последняя просьба, Ксайрат, в память о нашей дружбе, – «призрачной», едва не вырвалось у Ксая, но он сдержался. – Не говори ей, что я предсказатель.

– Не буду, – удивленно пожал тот плечами. – Ты сам ей все расскажешь. Или она прочитает у тебя в мозгах.

– Спасибо, – Ксайрон отошел от решетки, обозначая тем самым окончание разговора.

Он помнил липкий страх и отчаяние того последнего вечера. Неужели иного выхода нет? Наверняка есть, только нет времени его искать. Неужели ему суждено стать рабом дракона… драконицы?.. Да, элитным, да, с подобием свободы… но рабом. Слухи о том, как их обучали и к чему готовили, до Ксая доходили еще дома. Ужасные слухи. Кэтасы не знали жалости, не знали страха и шли на все, какой бы приказ не отдал им хозяин. Сможет ли он? Нет, качал головой Ксайрон. Во время обучения будущих кэтасов ломали психически, так что он перестанет быть собой, станет кем-то иным…

– Стать кем-то иным, – прошептал Ксайрон. – И сохранить себя.

Только эта таинственная Ингрид не сделает его кэтасом, она будет выжимать предсказания до тех пор, пока он не начнет пускать слюни, пока не перестанет связно говорить.

– Стать кем-то иным… сохранить себя, – повторил Ксай. – Спрятать Дар…

Это не столько следствие рождения зверем, сколько качество личности. Его брат-близнец Ксантар тоже родился зверем, но не получил Дар. И не все рожденные зверьми становятся предсказателями. В большинстве случаев они получают преимущества в природной магии, как Ксантар, реже в магии времени.

Итак, нужно погрузить в сон часть самого себя, ту часть личности, что наделена Даром предсказателя. И не только ее. Нужно сохранить основную часть себя – честь, гордость, милосердие… и кучу всего еще. Именно усыпить. Но как же это сложно. А еще больше опасно.

Ксайрон никогда не любил псионику, считал ее столь же нечестной, как и магию имени. Да, он пользовался ей с детства для связи с братом, но только чтобы сказать что-то, поделиться своим мнением «не для всех». И никогда для внушения мыслей или эмоций, не для изменения воспоминаний. Это подло и противоестественно, считал он. И все же развиваться в рамках этой школы ему пришлось, раз уж владел ей. Но занялся ей в последнюю очередь и к этому моменту изучил в основном теорию, а вот практиковался лишь ради сдачи выпускного экзамена. Как же он сожалел об этом, сидя на черной соломе в камере. Задуманное требовало осторожности, даже ювелирности, иначе можно не усыпить, а уничтожить часть себя.

Вспомнился случай, когда сильный псионик заблокировал часть неугодных ему качеств у своего слуги, а после другой псионик их высвобождал. Ксаю не подходил такой метод – драконица почувствует запоры. Нужно опустить часть личности на самое дно подсознания, как диверсанты делают схроны в воде. Только ниточка наверх должна быть совсем тонкой, чтобы Ингрид не заметила.

Ксайрон вспомнил один из первых уроков, что именно тогда говорила мама о дворце сознания.

«Представь свой разум как некое помещение, – говорила она. – С комнатами или ящиками, любыми вместилищами всего, чем ты являешься. Там твоя память, твои эмоции и чувства, твои навыки. Изучи их и тогда сможешь манипулировать содержимым хранилищ, как тебе угодно.»