Нет, понимал Виктор, этот некто одобрял не качество текста, не его философские отступления и удачные подачи неожиданных жизненных поворотов героев. Некто одобрял самих героев, определяя сколько им осталось жить. И главный редактор играл во всем этом процессе неожиданно мелкую роль. Он сам был своего рода смесью курьера и автобусного контролера. И хотя в его обязаности наверняка входила публикация "крестиков" в указанный день, но и эта роль не казалась теперь Виктору особенно значительной. Как и его собственная роль, которую он все-таки до конца не понимал.

Вопреки логическому движению мыслей, неожиданное воспоминание вдруг отвлекло Виктора и бросило его в дрожь. И хотя он, казалось, уже почти понимал происходящее, но это воспоминание словно отбросило его назад, оттолкнуло от попытки решить уравнение с одним неизвестным и двумя известными.

Он вспомнил последние слова главного, сказанные им в ответ на любопытство Виктора. Той ночью, когда Игоря Львовича внизу ждала машина, чтобы отвезти в аэропорт.

"Тебе расскажут обо всем только в том случае, если твоя работа, как впрочем и жизнь, больше не будет нужна..."

Тогда Виктору казалось, что он прощается с главным навсегда. И как-то естественно думалось, что и его работе пришел конец, хотя неожиданная загадка, обнаруженная им в сейфе у главного, все равно его тревожила. Но уже на следующий, кажется, день, эту загадку словно само время отодвинуло куда-то в прошлое. И возникшее в воображении Виктора расстояние времени между уже прошлой загадкой и самим собой, перешагнувшим через очередную линию своей жизни, будто бы притупило его интерес к этой тайне, соавтором которой он очевидно был. "Лучше ничего не знать, но быть живым. Особенно, когда все уже в прошлом." - думал тогда он.

И вот оказалось, что никакое это ни прошлое. И все продолжается. И он должен продолжать работать, обращая особое внимание на строчки, подчеркнутые красным карандашом.

– Стоит ли пытаться узнать, что происходит?
– думал теперь он. Стоит ли? Стоит ли рисковать своим пусть даже странным, но все-таки уютом, своим спокойствием? Ведь все равно придется писать эти "крестики", придется быть нужным, чтобы оставаться живым.

Снова вспомнилась та последняя фраза главного.

Нет, решил Виктор, черт с ним, но гораздо спокойнее не думать обо всем этом.

Он взял с подоконника папку с давно уже готовыми "крестиками" на военных. Просмотрел фамилии и тексты.

"Какая мне разница, что произойдет с этими генералами, - подумал он.
– Какая мне разница на какое число кто-то неизвестный запланирует их смерть с последующей публикацией некролога? Некролога, прочитав который можно подумать, что покойный честно заслужил свою смерть?..."

Если его жизнь так зависит от работы, то пускай эта работа продолжается. И тогда может действительно лучше всего просто как бы отодвинуться от происходящего. Нет, не делать никаких глупостей, не попытаться исчезнуть, затеряться в каком-нибудь другом городе, а поступить гораздо проще. Воплотить в жизнь мечту Нины - купить в селе домик, перебраться туда и счастливо жить там вчетвером. Писать эти "крестики" и отправлять их в город, как в какую-то другую страну, страну, в которой далеко не все в порядке.

Виктор все еще был поглощен своими мыслями, когда пингвин, положив голову ему на колено, заставил его вздрогнуть. Он посмотрел на Мишу, погладил его.

– Хочешь в деревню?
– негромко спросил он пингвина и сам как-то горько улыбнулся - настолько нереальными показались ему все эти мечты.

56

И вот, словно действительно вчера закончился отпуск, Виктор сидел за печатной машинкой и попивая горячий кофе смотрел на с трудом выстраивающийся текст нового "крестика". Вторую половину кухонного стола занимала Соня, разложив там свои карандаши и фломастеры. Нина куда-то ушла утром, даже не оставив записки, но Виктора это не беспокоило. "Наверно, ненадолго", - решил он.

В папке с новыми материалами, которую принес вчера вечером курьер, кроме досье на нескольких представителей Министерства здравоохранения Виктор нашел конверт с отпускными. По крайней мере именно это единственное слово было напечатано на бумажке, вместе с пятьюстами долларами найденной им в конверте. Деньги немного подняли творческий дух Виктора, но все равно дело продвигалось страшно медленно. Слова не выстраивались в "боевой порядок", предложения рассыпались и Виктор нервно забивал их "иксами" и строил новые.

– Похоже?
– спросила вдруг Соня, показывая свой рисунок.

– А что это?
– Виктор присмотрелся.

– Это - Миша!
– сказала Соня.

Виктор отрицательно замотал головой.

– Больше похоже на курицу...
– задумчиво проговорил он.

Соня насупилась, посмотрела сама на рисунок и бросила его на пол.

– Не сердись!
– попросил ее Виктор.
– Надо учиться рисовать с натуры...

– А как это?

– Очень просто: садишся напротив Миши, смотришь на него и рисуешь. Тогда будет похоже.