Я сижу одна в кафе. Не хочу видеть Альберта. О его развлечениях я прекрасно знаю. И даже просмотрела все фотографии, которые отправила Насте. Пусть тоже порадуется, какой замечательный у нее муж. Мало ему одной любовницы, так у него еще и случайные связи происходят.

Как жаль, что я не могу увидеть лицо Насти в этот момент. Все бы отдала за эти минуты. Но ничего, я еще станцую победный танец.

Настроение у меня было плохим. После разговора с матерью оно стало еще хуже. Я сижу и вспоминаю каждое ее слово.

— Мама, я много лет ждала этого момента, чтобы задать тебе один единственный вопрос.

— Какой, доченька?

— Зачем ты это сделала? Ты думала никто никогда не узнает правду?

— Ты о чем? Я не понимаю.

— О своем рождении.

— Тебя что-то смущает?

Я достаю фотографию Насти и положила ее на стол перед матерью.

— Вот это меня смущает.

Мать смотрит на фото и бледнеет. Но хватает рюмку и делает очередной глоток водки.

— А ты классно здесь выглядишь, — пытается увести разговор в другую сторону.

— Мама, — повышаю я голос. — Ты прекрасно знаешь, что на фото не я. Кто это по-твоему?

— Какая-то девушка на тебя похожая.

— Мама, хватит мне лгать. Пора сказать правду. Не бывает настолько похожих людей.

Мать садится на облезлый диван. Слезы текут градом.

— Прости меня, доченька. Я не хотела. Правда. Но тогда у меня не было другого выхода. Понимаешь?

— Нет, не понимаю, — отрезала я. И чувствую, как комок застывает в горле.

— Когда он узнал, что у нас будут близняшки, он не обрадовался. Он ходил мрачнее тучи. Постоянно повторял, что двоих детей нам не потянуть. Я практически до родов пребывала в постоянном стрессе. Он говорил, что от одного ребенка мы должны избавиться. Я была против. Это же маленькое чудо. Как можно было избавиться от ребенка? Тем более от своего. Я ничего не понимала. И он предложил мне его продать. Я отказалась. И тогда он ушел. Больше я вашего отца не видела.

— Ты уверена? — с сомнением спрашиваю я.

— Конечно.

— А куда тогда делась моя сестра?

— Я отдала ее женщине, у которой при родах умер ребенок. Мы лежали в одной палате. Я сама ей предложила. Прости меня. Я бы не смогла воспитать вас обеих.

— Мама, ты понимаешь, что ты испортила нам жизнь? Обеим?

— Да, я поступила неправильно. Потом всю жизнь об этом жалела. Но вы все равно выросли и чего-то добились.

Я злюсь.

— Добились?! Твоя младшая дочь замужем за мудаком, который ей изменяет налево и направо, не дает развод, и ломает как личность. Она живет по его правилам, и делает то, что хочет он. Ну а про меня ты и так все знаешь.

— Ты с ней общалась? Она знает, что у нее есть сестра?

— Нет, не знает. И не должна узнать.

— А дети у нее есть? — спрашивает она, разглядывая фото.

— Нет, внуков у тебя нет.

— Плохо.

— Не надо ее жалеть. Она росла в нормальной семье, получила образование, у нее есть друзья. А ее муж — это исключительно ее выбор. Пусть сама расплачивается за свои ошибки.

— Алина, она же твоя сестра. Как ты можешь быть такой жестокой?

— Она мне не сестра. Она человек с моим лицом и все. Знаешь, к этому очень сложно привыкнуть, когда постоянно видишь такого же, как ты. Это тяжело.

— Ты должна меня простить. Виновата только я. Я одна принимала решение.

— Почему? Тогда скажи почему она, а не я? Почему ты отдала именно ее?

— Потому что ты родилась первая. Ты старшая. Я хотела оставить тебя.

Впервые за много лет я разрыдалась. Я села на пол, обхватила ноги руками и плакала.

Мать продолжала что-то говорить, оправдываться, приводить факты, что не смогла бы потянуть нас обеих. Но я ее уже не слушала. Мне было больно. Я ощущала, словно меня режут на лоскуты. Острая резь пронизывала все тело. Сердце колотилось. Хотелось на воздух.

Я встаю и выбегаю из квартиры.

Передо мной на столике стоят три пустые чашки из-под кофе. Я даже не замечаю, как выпила их. А сегодня меня еще ждет чудесная встреча с одноклассниками.

Как же я умудрилась столкнуться с этим Ванькой? Еще и при Альберте. Хотя ладно, посмотрим, во что превратились мои однокласснички.

Я собираю себя в кучу и выезжаю по адресу, который мне сбросил Ваня. Ничего хорошего я от встречи не ожидаю. Предаваться глупым воспоминаниям прошлого, как это делают на всех встречах мне неинтересно.

У здания вижу вывеску «Выпуск 2010», значит туда. Захожу в помещение. На меня сразу налетают три веселые дамы. Я не узнаю никого. Но мило улыбаюсь.

— О, Алька, ты совсем не изменилась? — смеется дама в синем платье. — Не узнаешь?

— Но ты же знаешь, память на лица у меня всегда была плохой, — лгу я, отчаянно ковыряюсь в памяти, пытаясь вспомнить кто это.

— Это ж я Машка-Кашка!

— А, точно! — делаю я радостное лицо. — А где твой Винни-Пух?

— Да где-то катается по залу, — смеется она. — У нас уже трое детей.