— Тимур, что ты тут делаешь? — спросил я, пытаясь привести брата Игоря в чувство. — Как ты вообще тут оказался?

Естественно, он ничего не мог сказать, так как по-прежнему был в отключке и даже немного пованивал. За него ответил пёс.

— Вынюхивал что-то, — проговорил мне волкодав, забавно раскрывая пасть. — И маленькой чёрной коробочкой водил перед собой.

— И где эта коробочка? — я решил, что на телефоне Тимура может быть много интересного, и тогда к нему появятся дополнительные вопросы.

— Сожрал, — с готовностью отозвался пёс. — Невкусная печенька оказалась.

— Потому что это не печенька была, — тяжело вздохнув, проговорил я. — Это был телефон, который бы мог прояснить мотивы этого субъекта.

— Я не знал, — ответил на это пёс и облизнулся. — Я голодный, есть хотел, вот и подумал, что печенька.

— Кстати, — я перевёл взгляд с бессознательного тела на моего нового питомца. — А чем ты питаешься?

— Да по-разному, когда как, — ответил он неопределённо, а затем глянул на Тимура. — В принципе, могу его сожрать.

— Нет уж, — сказал я настолько твёрдо, чтобы волкодав понял. — Сегодня ты никого есть не будешь. Посмотрим, что есть дома у Озеровых. Хорошо?

Мне послышалось, что цербер вздохнул. Но ничего не ответил, видимо, поняв, что сегодня будет питаться исключительно заморозкой.

Брат Игоря пришёл в себя уже в усадьбе, когда я усадил его на стул, а Ксения Альбертовна поднесла ему под нос нашатырный спирт.

— Тимур, что ты делал возле усадьбы? — спросил я, когда увидел, что веки его дрогнули.

Он открыл глаза, и я увидел в них ужас. Но, понимая, что ему уже ничего не грозит, брат Игоря постепенно приходил в себя. Наконец, он понял, что я от него хочу.

— Отец, — ответил он и сглотнул, попутно озираясь, видимо ожидая увидеть трёхголовую псину, сожравшую его телефон. — Отец послал меня сюда. Говорит, что дед вот-вот преставится, и я должен быть рядом. Глядишь, из наследства что-то перепадёт.

— Что?! — встал со своего места дед, только что приняв энную рюмку коньяка. — Какое ещё наследство? Я твоему отцу уже столько всего отдал, что на три наследства хватило бы!

— Это что же, я зря пришёл? — невпопад поинтересовался Тимур Туманов.

— Абсолютно, — кивнул я и бросил взгляд на деда, который сейчас выглядел здоровее всех живых. — Как видишь, Альберт Эдгарович не собирается помирать.

— И даже когда соберусь, — громогласно заявил Озеров. — Ни тебе, ни папаше твоему ни копейки не достанется. Заруби себе это на носу! И титул я отдам Игорю!

* * *

Тимур уехал, а я остался ночевать в усадьбе Озеровых.

Всё-таки деду осталось три дня, дон Гамбино задерживался в Европе, так что ничего не мешало мне побыть немного тут. Кроме разве что желания развлекаться и отдыхать.

Вот только мне стало гораздо интереснее участвовать в местных интригах, нежели просто пить шампанское литрами и приходовать девочек на яхте. Уж не знаю, что произошло, но я ощутил в этом какой-то определённый кайф.

Утром мы собрались в гостиной на кофе. Ярко светило солнце, пахло жасмином и ещё чем-то цветущим. На голубом небе за окном проплывали редкие барашки облаков.

— Дед, — сказал я, когда все расселись по местам, а прислуга открыла панорамное окно для того, чтобы мы чувствовали свежесть утра, — как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо, — ответил он, прислушавшись к себе. — Даже удивительно. Последний раз у меня ничего не болело лет в тридцать. А что?

— Да мне бы нужно отъехать по делам, — ответил я, составляя в мозгу план действий. — Осталось несколько незаконченных дел, которые требуют моего непосредственного присутствия.

— Конечно, езжай, — проговорил Озеров с ехидной улыбкой. — Надеюсь не помру до твоего возвращения.

— Не помрёшь, — конечно, я же точно знал, когда это произойдёт. — Вернусь к вечеру и поговорим ещё.

Не то чтобы мне много чего было ему сказать, скорее, мне стоило бы его послушать.

* * *

Из машины я позвонил Гагарину.

— Привет, — он откликнулся сразу, словно ждал моего звонка. — Чем могу быть полезен?

И тут в моей голове начала зарождаться одна мысль, которую я сформулирую чуть позднее.

— Нам бы встретиться чуть позже, — сказал я, полагая, что к тому времени буду знать, что говорить. — Где-нибудь в районе обеда.