— В этом то и соль, — как ребенку пояснил мне маг. Ну ожидаемо, что вкусы у всех разные, и встречаются даже такие… странные.

— Кроме уникальных любовных пристрастий удалось что-то узнать? — спросил я буквально упав в кресло в углу кабинета.

— Ничего стоящего. Пара мелких нарушений, тройка взяточников, один шпион Мартина, два шпиона Виктора. Но никто не связан с утренними событиями и ничего не знает о пропавших сослуживцах.

— Взяточников и шпионов уволить. За нарушения наказать по закону, — коротко сказал я и попросил продолжать проверку.

Стражники заходили один за другим. Марко задавал им наводящие вопросы, а Рамис, устроившись на диване за их спинами, считывал при этом воспоминания и ложные ответы.

Спустя три часа мы имели по одному шпиону от остальных кланов, пару магов, которые докладывали на прямую Совету обо всем происходящем и одного оборотня, крутившего шашни с женой представителя клана Апри.

— Новеньких на замену уволенным прогнать через Рамиса, — предупредил я, поднимаясь на ноги. — Перерыв на обед и ко мне в кабинет на проверку остальных проживающих.

Лика уснула поверх покрывала прямо в одежде. Беспокоить ее мне не хотелось, но я не смог удержаться от того чтобы прилечь рядом и коснуться мягких губ. Во сне она заворочалась и легла ко мне на грудь.

Глядя на нее, я думал о том, что всю свою жизнь искренне ненавидел ведьм. Судьба надо мной жестоко пошутила, когда подготовила мне в избранные наполовину ведьму. Но и знакомство с магией ведьм оказалось весьма интересным. Я не увидел тех ужасов, которые рассказывают детям в детстве как страшилки. Ее глаза при колдовстве не горели страшным зеленым пламенем, не гибло все живое, когда она проходила мимо… скорее наоборот.

Удивительная…моя…ведьма.

Анжелика

Просыпалась я медленно, осознавая себя в окружающем мире. И мне не нужно было открывать глаза, чтоб понять, что лежу я на груди своего волка, а он при этом точно смотрит на меня и поглаживает рукой по спине.

— Я чувствую, что ты проснулась, — поторопил он мое пробуждение.

— Мммм…, — проворчала я, прижимаясь теснее к груди Николаса.

— Соня. Обед пропустишь. А если будешь так продолжать прижиматься, то боюсь, что и на ужин можем не успеть.

— Это сколько я спала?! — резко села на кровати я.

— Часа три-четыре. Мы успели допросить всех стражником и через полчаса продолжаем с остальными.

— А мне можно присутствовать? — с интересном спросила я.

Конечно, не сильно расстроюсь, если мне будет отказано, но все же хотелось бы посмотреть как работает Рамис. Это же жуть как интересно.

— Возможно позже, когда мы закончим с послами и представителями кланов. Они уж точно не поймут, если ты будешь присутствовать на их допросе, — чмокнул он меня в лоб. — Чем займешься?

— Если осталось полчаса до начала, то точно иду сначала обедать с тобой. А потом прогуляюсь с Алирой. Меня-то Рокки, думаю, не покусает.

***

— Рокки! Не собираюсь я ее обижать! — буквально рычу на несносного парня, который отказывается оставлять нас наедине.

Алира меня всячески поддерживает, но его ничто не может убедить, что его избранной ничего не угрожает.

— Ты — нет. А что если на нас снова нападут? Я должен быть рядом! — увещал меня этот параноик.

— Даже твой брат не такой параноик, как ты, — не могу удержаться от замечания я.

Еще около получаса потребовалось нам, чтобы хотя бы убедить его охранять Алиру, стоя в коридоре.

— Спасибо, — улыбнулась мне девушка. — Рокки замечательный, но иногда так хочется побыть одной.

— Если хочешь я тоже могу уйти, — улыбаюсь я в ответ.

— Нет-нет. Останься и расскажи, что происходит.

В двух словах рассказала то, что известно всем, опустив моменты, которые знаем только мы с Николасом. Алира вздыхала и хмурилась, и наконец собралась с силами задать волнующий ее вопрос:

— Почему это все началось именно сейчас? Сначала ведьмы, теперь оборотни?

— Не знаю, — ответила после недолгого молчания я. — Но рано или поздно мы все узнаем. Нет ли новостей от Наяды?

О Нарие не спрашивала осознанно, побоявшись вызвать поток слез. В ответ на мой вопрос Алира лишь отрицательно мотнула головой. Скорее всего, она тоже подумала о матери, но побоялась что-либо говорить. Отчего-то людям всегда кажется, что если о проблеме не говорить, то ее как будто и нет.

Да и сама я хороша. Как часто я за эти месяцы вспоминала о своей семье? Не слишком ли легко я вычеркнула их из своей жизни и своих воспоминаний?