Прошло несколько дней. Сони никуда не выходила, как крот, забившись в свою нору. Здесь в квартире, своей собственной квартире, что досталась ей по наследству, она чувствовала себя в безопасности. Сидела дома и каждый день опустошала алкогольные напитки, которыми был набит мини-бар. Здесь был алкоголь на все случаи жизни. Блок сигарет был пуст, кончалась последняя пачка.

Сони подошла к мини-бару, открыла новый блок сигарет, достала бутылку водки и слегка улыбнулась уголком рта. Мини-бар был почти пуст, осталось всего несколько бутылок коньяка, бутылка водки и последний блок сигарет. Закурив сигарету, она открыла бутылку и налила в стакан водки. Залпом выпив, продолжила курить. А к вечеру изрядно опьянев, включила магнитофон и поставила тихо медленную музыку, села в кресло и зарыдала.

С каждым днем боль пронзала ее насквозь, становясь все невыносимее. Она не знала, что делать, ей хотелось заглушить эту невыносимую боль в душе. И на миг, словно рассудок помутнел, она вскочила, прошла на кухню, схватила там нож и… взмахнула им вверх… глаза сверлили поднявшуюся руку с ножом… она не могла решиться, казалось, вот-вот и она направит его на себя…

Рассудок на миг отрезвел и ласково прошептал: «Суицид — удел слабых! А ты никогда не была жертвой! Если ты спотыкалась, ты поднималась и с гордо поднятой головой шла дальше. Это уж точно не выход!»

Она собралась с духом и… вдруг звонок в дверь. Сони опустила руку и прислушалась к тишине, ожидая следующего звонка. Следующий звонок не заставил себя долго ждать и был настырнее в этот раз. Сони положила нож и села на рядом стоявший стул. Она не хотела никого видеть, тем более навязчивых соседей.

— Сони, открой, пожалуйста, — услыхала она голос Натальи за дверью.

И опять ужасный звук звонка. Сони не сдвинулась с места.

— Сони, прошу тебя, я же знаю, что ты дома. Открой! — настаивала Наталья. — Пожалуйста, открой мне. Сони, дорогая, прошу тебя.

Дверь медленно отворилась, Наталья вошла и ужаснулась увиденному. Сони была в ужасном состоянии, от нее несло перегаром, волосы были растрёпаны, торчали в разные стороны, лицо бледное и осунувшееся, а глаза красные и безразличные ко всему. С замученным и истерзанным видом, подобие человека выглядывало за дверью.

— О, Боже! Сони… — Наталья обняла подругу.

Приведя в порядок Сони, которая упорно протестовала, сопротивлялась и буйствовала, но, в конце концов, сдавшуюся, Наталья силком затолкала под душ, а затем уложила в постель и приготовила ей горячий крепкий травяной чай.

— Дай мне сигаретку, — попросила Сони, облокотившись на спинку кровати.

— Выпей чашку чая вначале, — строго ответила Наталья, протянув ей чашку.

— Я хочу курить, — настаивала Сони, — и налей мне водки.

— Сони, пожалуйста…

— Ладно-ладно, — Сони взяла чашку чая с рук Натальи и сделала глоток, — я выпью это, а затем покурю.

Наталья согласилась и принесла сигареты с пепельницей.

— Сони, тебе нельзя оставаться одной. Взгляни на себя, в кого ты превратилась?!

— Мне никто не нужен, — прервала ее Сони и, закурив сигарету, выпустила струйку дыма.

Наталья присела рядом и погладила ее по руке.

— Я не нуждаюсь ни в чьей жалости, — отдернула Сони руку, гордо вскинув голову.

— Сони, это не жалость…

— Наталья, пожалуйста, только не нужно меня жалеть, — резко проговорив, Сони затянулась сигаретой и выпустила дым.

— Сони, — Наталья осуждающе посмотрела на подругу, — я же твоя подруга. Я всего лишь предлагаю тебе руку помощи.

— Мне уже никто не поможет…

— Прекрати! Прекрати себя жалеть сама! Посмотри на себя, до чего ты докатилась! Твоя депрессия, не приведет ни к чему хорошему. Ты что, алкоголичка??? Куда столько пить?! — возмутилась Наталья, махая головой в сторону кухни, где горой валялись пустые бутылки.

Сони сидела с безразличным видом. Затушив одну сигарету, ее рука небрежно потянулась за другой.

— Хватит курить, в конце концов, — не выдержала Наталья и вырвала с рук Сони сигарету, — чего ты добиваешься?

Наталья старалась говорить строго, чтобы встряхнуть подругу и не подавала виду, что сердце её сжимается от жалости к состоянию Сони и её переживаниям.

— Тебе легко говорить, измывались-то не над тобой, — резко выпалила Сони.

— Дорогая, ты должна постараться забыть, — голос Натальи смягчился.

— Забыть??? Ха! Разве такое забудешь?! Эти противные рожи, мерзкие лапы…

— Сони…

— Быть так униженной… это ужасно, Наташ, — Сони откинула голову назад.

— Выговорись, побрани, покричи, вылей всю горечь, что душит тебя изнутри, тебе станет легче.