– О, Гера, – улыбнулся Василь. Он уже немного выпил и выглядел вполне веселым, – а Маша в больницу уехала.

– Зачем? – настороженно спросил Аверин. Но брат похлопал его по руке:

– С ней все в порядке. Они с Любавой поехали навестить нашего героя. Как ты сам понимаешь, одной девочке явиться туда было бы неприлично.

– Ах вот оно что, – улыбнулся Аверин, – ну теперь за здоровье Сергея Дмитриевича я полностью спокоен. Дмитрий Петрович, разрешите вас на пару минут. Прости, Василь.

– Да, конечно, – Булгаков поднялся, – кстати, отличный коньяк. Хорошо успокаивает нервы, в разумных, разумеется, дозах.

– Нет, спасибо, я даже в разумных больше не пью, – отказался Аверин. А когда они с князем отошли к окну, негромко спросил:

– Скажите, у вашей жены брали кровь на анализ? Для так называемого подтверждения родства? Ведь она самая ближайшая родственница ее величества. И ее происхождение, как я понимаю, не вызывает ни у кого сомнений.

Булгаков помрачнел:

– Это отвратительно. Я был категорически против, но Соня… ее величество заверила меня, что это дополнительная страховка на случай очередных происков… хм, недружественных нам стран. Против науки не пойдешь, такие дела. Но все равно… Лизе стало дурно, она потом целый день провела в постели. Кошмарная процедура. Когда я привязывал Иннокентия, он и то выпил у меня меньше крови, чем эти упыри забрали у моей супруги.

Аверин прочистил горло:

– Послушайте меня, Дмитрий Петрович, и послушайте очень внимательно. Не спускайте глаз с вашей супруги, а лучше пусть ее постоянно охраняет ваш фамильяр. Возможно, она в опасности. И, возможно, вся ваша семья в опасности.

– Что?! Погодите-ка, Гермес Аркадьевич… а давайте мы выйдем подышать свежим воздухом, и вы мне все подробно расскажете.

– Пока это всего лишь догадки… – начал Аверин, но Булгаков не дал ему договорить:

– Послушайте, дорогой граф, речь идет о моей семье. Даже если вам сон приснился, я хочу услышать его во всех подробностях.

Сергей сидел на кровати и со вздохом разглядывал свеженький гипс. Рентген показал перелом лучезапястной кости со смещением. Пока хирург ушивал ему вену и проводил репозицию, Сергей чуть не заснул, хотя все процедуры делались под местным наркозом. Измерив ему давление, врачи решили, что переливание крови не требуется, но все равно Сергей чувствовал ужасную усталость и головокружение. Его отвезли в палату и дали чашку с пахучим напитком, сваренным чародеем. Выпив все до капли, он лег в постель и мгновенно провалился в сон.

Когда он проснулся, было уже темно. Вставать ужасно не хотелось, но выбора не было, и Сергей, с трудом поднявшись, сел, нащупал тапочки и пошел к входной двери, из-под которой пробивался свет. Где-то там точно должен быть выключатель.

Он несколько секунд шарил здоровой рукой по стене, и палату залил свет.

Сергей побрел к туалету, а вернувшись, сел на кровать и принялся рассматривать руку.

Гипс доставал почти до локтя. В переломе ничего неожиданного не было: Владимир так сжал зубами его руку, что было бы странно, если бы кости остались целы.

Владимир! Как он?!

Сергей прислушался к своим ощущениям. И, странное дело, боли не почувствовал, эмоции, исходящие от дива, были скорее похожи на удовольствие. Причем довольно сильное. Связь между ними стала настолько мощной, что удовольствие дива передалось колдуну, и он заулыбался. И ощутил, что хочет пить.

Он оглядел палату. В углу стоял холодильник. Отлично, наверняка там есть вода, а лучше бы молоко.

Как же здорово, что Владимир хорошо себя чувствует… интересно, что он делает? Точно не спит…

По пути к холодильнику Сергей споткнулся о какую-то корзину, стоящую на полу, но дошел, открыл дверцу и удивленно уставился внутрь.

Холодильник был переполнен. Казалось, если начнешь вытаскивать из него что-то, остальное повалится на пол. Коробки, перевязанные лентами, бумажные пакеты, из которых доносились аппетитные запахи, свертки, в которых угадывались очертания окороков и пирогов.

– Что это за изобилие? – неуверенно пробормотал Сергей. Но главное, он увидел молоко. Заветная бутылка стояла на дверце, сжатая с одной стороны вином, а с другой – коньяком. Он достал ее, открутил крышку и начал пить прямо из горлышка. Ух, до чего же вкусно!

В животе заурчало. Как удачно, что холодильник полон. Как бы достать что-нибудь и не уронить остальное?

В дверь постучали.

– Ой… войдите, – смущенно пробормотал Сергей. Наверное, странно он выглядит сейчас, в больничной сорочке и тапках у открытого холодильника, с бутылкой молока в руках.

Но это, скорее всего, медсестра.

Дверь открылась, и в палату заглянула женщина средних лет, в белом халате и косынке.

– Ох, господин Мончинский, что же вы, – ахнула она, – вам следовало позвать меня. Ложитесь, ложитесь, я вам сейчас все принесу.