Николай Антонович принялся за работу. Поручившись за него, Императорский див выказал доверие. И это доверие он всецело оправдает.

В библиотеке было тихо. Только тикали старые часы, а из приоткрытого окна доносились крики и смех детей: Кузя затеял с ними какую-то веселую возню.

Первым молчание нарушил Василь.

– Слушай, Гера, а может… так и оставить?

– Нет, Василь, это неправильно, – вздохнул Аверин, а Анонимус, стоящий навытяжку возле витрины с отцовскими инструментами, вопросительно на него посмотрел. Аверин кивнул.

– Вазилис Аркадьевич, – произнес фамильяр, – прошу прощения, но так нельзя. Моим хозяином должны быть вы, а наследовать – ваш сын. Сейчас моя связь с Гермесом Аркадьевичем настолько сильна, что даже расстояние на нее уже никак не влияет. А если у него родится ребенок, я перейду к другой ветке рода. Этого нельзя допустить.

– Но ведь пока у Геры нет детей… – задумчиво проговорил Василь, – а потом, когда родятся, может, Миша уже подрастет?

– Наша связь с Анонимусом станет только сильнее. Василь, пойми. По сути, перехват фамильяра уже произошел, там, в лесу, когда напал бывший Императорский див. Миша полностью управлял Анонимусом. В этот момент ты потерял положение хозяина. Твой сын очень сильный колдун, и придется с этим жить и считаться. И учить мальчика. И как раз этим я займусь, не сомневайся. Да и, в конце концов, наш отец перехватил власть над фамильяром у дедушки тоже в довольно раннем возрасте.

– В четырнадцать лет, – добавил Анонимус.

– Но Мише еще даже семи нет! Он ребенок, он может совершенно случайно сказать что-то такое, отдать приказ… ты ведь помнишь, что тогда произошло с Любавой! – обратился Василь к фамильяру.

– Ничего не произошло. Я довольно хорошо умею… себя сдерживать, – Анонимус сказал это с такой гордостью, что Аверин заинтересованно посмотрел на дива и спросил:

– Хм, а что произошло?

– Госпожа Любава просила не рассказывать об этом, – опустил глаза див.

– Ясно. – Аверин перевел взгляд на брата. – Если я правильно понял, речь идет об отданном опасном приказе, который Анонимус не выполнил.

– Скорее, о случайно вырвавшейся фразе, которую вполне можно было трактовать как приказ.

– Но Анонимус не стал ничего трактовать. Однако вы меня заинтриговали. Пожалуй, попробую спросить саму Любаву. Но главное, что хотел сказать Анонимус, я понял. Он вполне может себя контролировать и случайные или на эмоциях брошенные слова как приказ не воспримет, так?

– Да, хозяин. Но на всякий случай можно заказать клетку, в которой я смогу дождаться вашего приезда, если ситуация выйдет из-под контроля.

Василь провел рукой по лицу. Аверин улыбнулся:

– Ну что делать, Василь? Талантливые дети, по слухам, – это сплошные проблемы.

– Да уж… с детьми мне повезло. И с фамильяром тоже. Сдается мне, Анонимус самый разумный человек в этом доме… ладно. Но надо ли это оформлять как обряд? Можно ли сделать так, чтобы Миша не знал, что именно он теперь прямой хозяин Анонимуса?

– Ему нужно это знать. Наоборот, пусть привыкает к ответственности. Я думаю, лучше всего будет, если с сыном поговоришь ты.

– Прямо сейчас? – вздохнул Василь.

– Ну, можно после обеда, – усмехнулся Аверин, – я сегодня никуда не тороплюсь.

– Отлично. Тогда я, с твоего позволения, схожу покурить.

– Это третья папироса за день, – невозмутимо отметил Анонимус.

– Вот именно, что всего третья! А время уже к обеду! – поднял палец Василь, а Аверин улыбнулся:

– Все еще бросаешь?

– Ох. Они со всех сторон на меня насели. А все твой Кузя, между прочим!

Да, Кузя своей борьбой за здоровый образ жизни хозяина заразил и Анонимуса, и всю семью Авериных заодно.

Василь вышел, и колдун с фамильяром остались наедине.

– Я уверен, ты справишься.

Анонимус поклонился.

– Ваше сиятельство, – немного понизив голос, произнес он, – я давно хотел сказать вам, но никак не решался… – Он замолчал, как будто решимости у него так и не хватало.

– Так говори уже, не тяни. У меня такое ощущение, что семейные тайны никогда не закончатся.

– Это не тайна. Это личное. Я хочу попросить у вас прощения.

– За что? – удивился Аверин. – Ты столько сделал…

– За то, как вел себя с вами, когда вы были ребенком.

– Брось, Анонимус, ты поступал правильно. Отец бы одобрил твое решение.

– Ваш отец хотел оставить наследником вас, – тихо произнес Анонимус.

– Меня? – переспросил Аверин. – Как это – меня? Почему?

– Из-за вашей колдовской силы. Я никогда не видел, чтобы он был настолько счастлив, как в день вашего рождения. Роды были тяжелыми, я находился рядом с госпожой, чтобы подпитывать ее силой, и ваш отец сказал, что убьет меня, если что-то случится с его супругой или с вами. И когда я передал вас ему… – Анонимус на мгновение замолчал, видимо справляясь с потоком воспоминаний.