Аверин посмотрел на Рождественского с подозрением. Он что же, все это время ломал комедию?

– Что за сделка? Я попробую договориться.

– Я хочу гарантий безопасности. Потому что эта ваша хваленая тюрьма меня не защитит.

– Каких именно?

– Новое имя. Новую жизнь, пусть даже в изгнании. Или в монастыре, но чтобы там никто не знал, кто я.

– Это будет непросто. Это все ваши требования?

– Нет. Еще я хочу получить обратно своего фамильяра, Арину.

– Вы шутите? – Аверин нахмурился. – Вы ведь прекрасно знаете, что Арина погибла.

– Арина погибла? Погибла?! – внезапно заверещал Рождественский. – Нет! Я так и знал, вы убили, убили ее! Не-ет!

Он упал на колени и пополз к Аверину, отчаянно воя. Кончики его пальцев заискрились – он попытался призвать свое оружие, но заклятия, наложенные на камеру, ему не позволили.

Аверин несколько раз стукнул по двери. И через несколько секунд она распахнулась.

– Вызовите врача, – устало проговорил он, выходя из камеры. Вслед ему донесся нечеловеческий вой.

От предложенного главой петербургского Управления ужина Николай Антонович отказался. У него был свой особый рацион, и в министерской гостинице, где он остановился, его уже ждали. Но поговорить с князем Булгаковым и графом Авериным было просто необходимо, поэтому министерский колдун отправился в Петербург. В кабинете князя в Управлении Николай Антонович выслушал подробный рассказ графа о его походе в Пустошь и вызволении дива, и с некоторым удовольствием отметил, как расширяются глаза князя Булгакова.

При других обстоятельствах князя бы не стали посвящать в такой важный секрет. И Николаю Антоновичу было интересно, как граф Аверин собирался объяснить возвращение своего дива и не нарушить при этом государственной тайны, но об этом можно будет спросить позже. Сейчас больше всего его интересовал иной вопрос, который граф Аверин тщательно обходил стороной.

– Гермес Аркадьевич, – наконец напрямую спросил он, – что вы знаете о судьбе прежнего Императорского дива? Ведь он попал в Пустошь вместе с вашим.

Граф Аверин занервничал. По его лицу заметить этого было невозможно, но запах и скрытые от обычного глаза движения пальцев выдавали его с головой. И Николай Антонович добавил:

– Не волнуйтесь, у меня полный доступ по этому делу. Мне вы можете рассказывать все, без утайки. Его светлости, я уверен, тоже необходимо это знать. Версия о причастности этого дива к похищениям сейчас основная.

– Вы хотели сказать, единственная, – неуверенно проговорил князь.

– И совершенно несостоятельная. – Граф Аверин вздохнул. – Я ничего не скрываю, не волнуйтесь. Я рассказал вам, как попал в ловушку в Пустоши, когда выходил из коридора. И уже объяснял ее высочеству, что прежний Императорский див угодил в такую же. Кузя слабее его и оказался близко к поверхности, поэтому смог выбраться. А Императорский див – нет. Он погрузился очень глубоко и, вероятно, застрял там на века, если не навсегда.

– Хм, – Николай Антонович задумался, – вы уверены? Что он не смог выбраться?

– Мой див утверждает, что нет. А он разбирается в Пустоши и ее особенностях куда лучше, чем мы с вами. Так что я уверен: он к этому делу отношения не имеет.

Николай Антонович внимательно наблюдал за графом. И со всей очевидностью отметил, что тот врет. Не впрямую, но что-то явно недоговаривает. Может быть, дело в князе Булгакове – граф не доверяет главе Управления? Или хочет что-то скрыть от следствия?

Следует побеседовать с ним наедине.

– Ваше сиятельство, – прощупал почву Николай Антонович, – мне нужно осмотреть выход из коридора и допросить вашего дива, а также фамильяра.

Запах беспокойства усилился. А веки графа Аверина предательски задергались. Вот оно. Значит, вопрос попал в точку. Этот человек что-то скрывает, и это связано с его походом в Пустошь. Чтобы развить успех, он спросил:

– Мы можем это сделать сегодня?

– Нет, – слишком поспешно отрезал граф, – до поместья моего брата полтора часа пути. Я не буду беспокоить его и его семью на ночь глядя. Им и без этого хватало треволнений в последнее время. Я позвоню ему сегодня и договорюсь о нашем с вами визите, хорошо? Торопиться сейчас уже некуда. Похищенные колдуны, скорее всего, уже мертвы.

Беспокойство графа исчезло.

– Что ж, вы правы, – согласился Николай Антонович, – в таком случае договоритесь, пожалуйста, на завтра, на утро, можно даже на позднее. Но с вашим-то дивом я могу побеседовать сейчас?

– Конечно, – с явным облегчением согласился граф Аверин, – его позвать сюда?

– Если вас не затруднит. Не волнуйтесь, у меня к нему не будет много вопросов. Я от вас узнал почти все, что мне нужно.

Попав домой, Аверин первым делом бросился к телефону.

– Срочно позови Василя, – сказал он, как только Анонимус снял трубку, – но и сам далеко не отходи.

– Василь, – быстро заговорил он, услышав голос брата, – тут такое дело. Завтра к вам приедет следователь из Министерства госбезопасности. Противнейший тип и, что еще хуже, весьма проницательный и опытный. Поэтому из склепа и, по возможности, из дома нужно убрать все следы подготовки. Или хотя бы замаскировать их под что-то невинное.

– Да ты что, Гера, какая отличная идея! А главное – своевременная. Подо что ты мне предлагаешь замаскировать пятьдесят кило тротила, м-м? Под хозяйственное мыло? – В голосе брата отчетливо звучал сарказм.