И вот, наконец, услышал родные, человеческие голоса, в тот миг не было ничего прекраснее на свете, чем услышанные мной прокуренные голоса торчков, смеющихся над одним им ведомой фигнёй. Воодушевленный человеческой речью, мало задумывался над стоящим между нами препятствием в виде стены, упершись ногой в противоположную стену шахты, со всей дури врезался в преграду, разрушая ту вдребезги.

Ошалевший от своей силы, валяющийся в груде кирпича и бетона широко раскрыв глаза, смотрел на сидевших полукругом и курящих по очереди косячок, хиппи. Они остались полностью индифферентны к произошедшему.

— Парни, вы видите то же… что и я, — обратился смуглый мужчина к своим друзьям, чьих лиц не было видно за клубами дыма.

— Да, чувак, мужик в костюме химзащиты вылез из-под земли, — подтвердил увиденное другой участник дружеских посиделок.

— Здравствуйте, у вас не найдётся немного еды? Потому что… как вы видите… — на мгновение запнулся, — давно не ел, а ланч потерял там, внизу, — неопределенно показав пальцем куда-то вниз, закончил свой монолог.

— Есть, — ткнув пальцем мне за спину, сказал первый мужчина. Там валялись небрежно сложенные тюки с одеждой и немного пищи (лежали батончики «Smugglers»), — выбирай любую, брат, в столь непростое время мы все должны помогать друг другу, тем более галлюцинации строящей из себя Арнольда Шварценеггера.

Раздавшийся смех и начатый разговор показали мне, что меня никто не воспринимал всерьез, приняв за какую-то галлюцинацию. Не скажу, что был на это в обиде, наоборот, со всем рвением стал потрошить эти божественные батончики, которую, судя по всему, недавно сперли эти молодцы, не потрудившись даже снять бирки или хотя бы лучше спрятать награбленное. В этом многообразии вещей без труда отыскал себе пару шлепанцев, шорты и футболку (ничего интересного). Рыться и дальше в вещах, теряя столь драгоценное время, не было никакого желания. Одному Ктулху известно через сколько зомби и прочие мутанты полезут из канализации на поверхность, к тому моменту лучше свалить из города как можно дальше.

На выходе из подвала меня остановил голос мужчины.

— Ах, да, Арнольд, только не забирай наш мотоцикл, он всё равно тебе не поможет, город оцеплен правительственными войсками, какая-то операция по поимке террористов, так что мой тебе совет, спрячься где-нибудь хорошенько и лишний раз не отсвечивай, пока вояки не закончат свою работу.

— Спасибо, — произнес на автомате, заканчивая с последним батончиком «Smugglers». Вкусные гады. Похоже, вечер перестаёт быть томным, стоило выбраться из одной ловушки, как оказался в другой, размерами несоизмеримо больше. Поднимаясь по ступеням, в моём сердце теплилась надежда, что власти разберутся с проблемой, но в голове упрямо вертелась мысль, что закончится всё определённо дерьмово.

Промчавшиеся по проходящей недалеко от меня улице машины полиции с включенными маячками лишь укрепили мои сомнения.

(!) В следующих книгах главному герою будет уделяться значительная часть текста, сейчас же я стремлюсь показать ситуацию разворачивающуюся в городе с разных сторон, задействуя непохожих друг на друга персонажей. Изначально в моём плане, описанные выше события занимали одну треть главы, как вы понимаете, на оставшиеся две трети у меня расписан сюжет, осталось лишь всё написать. Вы же наверняка смотрели омнибус-фильмы с несколькими историями внутри одного сюжета? Вот это что-то похожее, но большое внимание, конечно же, выделяется инженеру.

Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь необычайно густую листву многовековых деревьев, преломляясь, окрашивали вставшие на их пути предметы комнаты во всевозможные оттенки оранжевого. Это время суток обладало своей непередаваемой красотой, ушедший дневной зной не успевал смениться пробирающим до костей холодом, даря спешащим домой людям возможность насладиться лёгкой прохладой, нежно ласкающей кожу, что освежала и снимала накопившуюся за день усталость.

Парк, в глубине которого скрывалось большое пятиэтажное здание общежития, утопал в зелени. Множество птиц и насекомых выбравших это место своим домом вело свои, понятные одним им разговоры. Дробный перестук дятла самозабвенно отдающего всего себя попыткам добыть, как можно больше вкусных жуков, его клюв не зная усталости, пробивал в сухой коре дерева одно отверстие за другим. Мелодичный свист желтых трясогузок вносил свою лепту в нескончаемую какофонию звуков природы. Любимчики студентов хорошенько расплодились за последние годы на многочисленных подаяниях ищущих удачу молодых людей. Эти миниатюрные птички, были неофициальным символом университета. Маленькие проказники деловито шныряли в ветвях деревьев, распугивая белок, безостановочно пересвистываясь, они, наслаждались жизнью на полную катушку, не беспокоясь ни о чём.

В моменты депрессии ставшей частой гостьей в жизни Габриэль Чендлер, только и успевающей нескончаемым потоком получать болезненные удары от жизни, хотелось стать этой беззаботной птичкой, летая в потоках воздуха. Не зная ни волнений, ни печалей, навсегда избавившись от груза ответственности многотонной гирей висящей на плечах бедной женщины. Тридцать пять лет, не возраст для женщины, а лишь рассвет, та стадия жизни, когда хрупкий цветок, раскрывшись под лучами солнца, достаточно укрепляется, подпитываясь силой земли, являет окружающему миру свою истинную красоту. К большому несчастью, в её жизни всё пошло как-то не так. Против своей воли она присоединилась к когорте тех неудачников, на чью долю выпала судьба страдать.

Невысокого роста женщина, с небольшим количеством лишних килограммов, не уродующих ее, а, наоборот, придающих особый шарм, добавив так любимым мужчинам частям тела плотность и объём. Она составляла достойную конкуренцию набирающей моде на худышек со всем известными параметрами красоты, зачастую достигаемых обильным использованием средств содержащих силикон. Габриэль никогда не испытывала недостатка в поклонниках, в свое время выбрав, как ей казалось, идеальную партию. Окрылённая любовью она не замечала или не хотела замечать недостатков своего избранника. Ни осуждающий взгляд матери, с высоты своего опыта, раскусившей ушлого паренька, ни сомнения лучшей подруги, не заставили её одуматься, и она связала свою жизнь с пришедшимся ей по сердцу мужчиной. И только спустя годы пелена, застлавшая её взор, спала, открыв всю неприглядную картину сделанного ей выбора.