Йозэль прислонился затылком к холодному камню и стал ровно, глубоко вдыхать, будто задремал, но на деле он всего лишь старался не дать разраставшейся внутри панике захватить себя. Однако покой его был недолгим. Стоило ему утихомирить мысли, разбегавшиеся, как напуганные лошади, как его бесцеремонно ткнули в висок, да с такой силой, что из глаз искры посыплись, а голова качнулась в сторону. Йозэль отпрянул от неизвестного гостя, попутно еще раз ударившись, но уже о каменное одеяние, а незнакомец дурниной заголосил:

— Проклятый! Проклятый кровью!

— Я… Что?!. — пробубнил Йозэль, опешив от происходящего.

— Чего он там орет? — послышалось недовольное ворчание из толпы.

— Прогневал богов! — завывал блаженный. — И на нас беду навлечешь!

— Я не понимаю, о чем вы, — растерянно пробормотал Йозэль, отползая немного назад.

— Покайся!

— Да кто-нибудь, уберите его отсюда! Только детей пугает!

Йозэль нервно сглотнул, будто пойманный на месте преступления и прижатый к стенке. Очевидно, что незнакомец не мог ничего такого знать, но зато сам юноша отлично понимал, о чем речь. На грани сознания же отчего-то бурлило раздражение, требовавшее отмахнуться от человека, как от назойливой мухи, и все же страх разоблачения куда ярче ощущался, напрочь перекрывая все остальное. Блаженный все стоял рядом и продолжал разоряться, посыпая парня бранью и угрозами, и, хоть толпа возмущалась, никто не спешил отвести буйного прочь. Однако вскоре гул стих — в часовню, желая узнать причину шума, вновь вошел Раэль. Его зычный голос заставил даже блаженного замолкнуть.

— Тице! — рявкнул он, и все помещение мигом погрузилось в тишину. Священник стремительно приблизился к алтарю и оттащил оттуда блаженного. — Тебе что было велено? — уже тише спросил он. — В часовню ни ногой! Тут и без тебя бед хватает! Ну а вы, святой брат, отчего в угол забились? Тице, посмотри, до чего человека довел! — возмущался Раэль. — Возвращайся к матери Кассии, пусть найдет тебе дело, раз спокойно не сидится!

— Но… но… святой отец! — захныкал блаженный, но Раэль лишь с тяжким вздохом вновь отослал его.

Слушая, как шлепают босые ноги по доскам, Йозэль медленно поднялся и отряхнулся, скомкано поблагодарив Раэля, но священник и не собирался уходить. Он взял Йозэля под руку и повел за собой. По толпе пробежались шепотки страха и осуждения. Похоже, что появление священника только подтвердило в их глазах слова блаженного, иначе зачем ему забирать этого «святого брата»? Однако Раэль лишь отмахнулся от них, возвышенно пояснив, что гнев божий, сколь бы силен ни был, не опустился бы до кровавого проклятья, а столкнуться со злодеем, сведущим в темных чарах, мог каждый. Йозэль слушал его слова и не верил ни одному. Призванные успокоить толпу, юношу они вовсе не трогали, ибо что-то в тоне говорящего заставляло сомневаться в искренности. Даже не так. Раэль не лгал, он просто не верил, что сказанное в самом деле относилось к Йозэлю. Это и было причиной, по которой они в ночи так стремительно покинули часовню. Впрочем, Йозэль виду решил не подавать, потерянно следуя за священником и едва успевая подтягивать за собой посох.

— Святой отец, куда мы идем? Что-то случилось? Это из-за того человека, что кричал в часовне? — устав спотыкаться от быстрой ходьбы, Йозэль остановился и потянул руку, за которую его держал Раэль, на себя. — В чем дело?

— Признаться, я у вас хотел это спросить, брат… — священник сделал паузу, надеясь, что собеседник представится, но Йозэль намеренно промолчал, лишь склонив голову набок. Священник вздохнул. — Тице не отличается большим умом, вроде как, в детстве головой ударился сильно, но темные силы распознает не хуже жрецов. Если он говорит, что носите на себе кровавое проклятие, значит, так оно и есть.

Йозэль покорно опустил голову к земле. Мысли метались в голове в попытке придумать хоть какое-то оправдание, но рука уже медленно тянулась к повязке на глазах. Нет смысла скрывать. Его поймали за руку и отпираться не за чем — продолжит юлить, и его отведут к жрецам. А так, быть может, придумает сказочку поправдоподобнее да пожалостливее. Глядишь, еще и вылечат! Шелковистая лента сползла на нос, позволяя священнику увидеть залитые черным цветом глаза, но паники, с которой ранее сталкивался Йозэль, не последовало. Раэль лишь разочарованно поцокал.

— Да уж… За что же тебя так?

— Этот адепт, — Йозэль поджал губы и неловко вернул ленту на место, — не всегда был праведен. Похоже, лишь столь страшное наказание могло наставить его на путь истинный. Теперь мне остается только молить о снисхождении, — вкрадчиво говорил он, и ему даже не пришлось прикладывать усилий, придавая голосу скорби.

В голове промелькнула мысль, что он бы громко рассмеялся, если бы ему пришлось говорить нечто подобное еще неделю назад, однако сейчас было уже не до смеха.

— Нет нужды корить себя за ошибки прошлого, — извиняюще ответил Раэль и предложил продолжить путь по садовой дорожке. — Мало кто может похвастать безукоризненной непогрешимостью. Обычно люди приходят в храм, осознав свои заблуждения, и кому как не им понимать, сколь велик соблазн и чего стоит с ним бороться. Не так страшно оступиться, как отказаться от искупления. Что бы ты ни сотворил, ты осознал, что поступил неправильно, а это уже что-то да значит! — мягко подбодрил он юношу.

— Но вернет ли это искупление свет в мои глаза? — Йозэль поднял голову.