— Филиппыч, сдай назад, — попросил я Зябликова. — А ты бывай, охрана!

— И те не кашлять, пацанчик! — Кивнул урка, отходя от «Волги» в сторонку. — От души за опохмел!

Пока Зябликов разворачивал аппарат, я материализовал у себя на руке боевой «Патек Филипп» с разбитым стеклышком.

— Тормози, Зябликов! — распорядился я, толкнув майора локтем в бок. Тот послушно остановился и вопросительно посмотрел на меня. — Бери меня за плечо и не отпускай, пока не скажу. — Майор послушно сжал пальцами мое плечо, а я, уже привычно, придавил стрелки к циферблату. Время остановило свой бег: исчезли все звуки, урка-охранник замер в неестественной позе, в небе зависли птицы… — Все, можешь отпускать, — произнес я. — Мы в полном стазисе.

— Хорошо, что в полном стазисе, а не в полной жопе, — оторвавшись от моего плеча, философски заметил майор.

— Молодец! — похвалил я Зябликова. — Здоровый сарказм — хорошее средство от депресухи! Так держать!

Мы выбрались из автомобиля и неспешно потрусили мимо окаменевших охранников в сторону особняка Митрофанушки. Я продолжал отхлебывать вискарь из заново откупоренной бутыли, не забывая «подлечивать» из нее и майора, чтобы у того совсем фляга не прохудилась. Знаю по собственному опыту — на затуманенные бухлом мозги любые чудеса воспринимается намного легче, чем на сухую!

— Слушай, Вадимыч, — пораженно вертел головой из стороны в сторону Зябликов, — а как это у тебя так получается? Ведь, по сути, ты наплевал на все законы физики!

— И на какие же законы физики, по-твоему, я прибор положил? — хитро прищурившись, спросил я своего напарника.

— Да как же… Хотя бы вот — все вокруг замерло, а мы двигаемся… — Он начал сумбурно пояснять, судорожно шевеля отчего-то пальцами. Наверное, думалось ему, так намного доходчивей. — Наша скорость, относительно молекул воздуха, просто запредельная! Да на нас одежда от трения уже вспыхнуть должна, да и мы сами обгореть…

— Слышь, физик, а чего ты с такими знаниями в ментовку работать пошел? — подколол я майора. — Какого непризнанного гения наша социалистическая наука потеряла…

— Слушай, Вадимыч, ну тебя! — Зябликов забрал у меня бутылку и сделал несколько быстрых глотков. — Это ж элементарные сведения! Любой маломальски соображающий человек тебе об этом же скажет! Ну, так как оно все устроено?

— А если я тебе скажу, что все это магия-шмагия и все делается просто по щелчку пальцев, поверишь?

— Тебе поверю, — кивнул майор, потому что то, что делаешь, не укладывается в мою материалистическую картину мира. Без магии-шмагии, как ты говоришь, тут явно не обошлось. А эти часики у тебя на руке, они время останавливают? Не зря же ты стрелки пальцами держишь?

— Ты прямо догада, Филиппыч! — Я улыбнулся во все тридцать два зуба. — Вот, пришлось как-то создать этот агрегат… Думаю, что смогу и без него время останавливать, но напрягаться неохота. Великая, сука, сила привычки, не дает развиваться! Но мне как-то пох! Только стрелки постоянно держать неудобно!

— А ты воткни туда чего-нибудь, — подсказал Зябликов. — Все равно стекло разбито…

— И как я до этого сразу не додумался? — спросил я майора.

— Да ты же постоянно бухой! — схохмил мент.

— Ну да — вечно молодой, вечно пьяный…

— Давай помогу, — Зябликов поднял с земли мелкий камешек. — Сейчас мы стрелки заклиним… — Он затолкал камень под разбитое стекло, перекрыв свободное для движения стрелок пространство. — Отпускай!

— Прикоснись ко мне! — предупредил я Зябликова. После того, как он положил ладонь мне на плечо, я одернул пальцы и секундная стрелка на мгновение дернулась. А вместе со стрелкой в движение пришел и весь мир. Но только на мгновение. Едва она уперлась в камень, окружающая нас реальность вновь замерла.

— Во, мля! — выругался майор, вздрогнув вместе с застывшим миром. — Охренеть!

За разговором, мы и не заметили, как подошли к хоромам доморощенного мафиози приморского разлива.

— Ищем для начала бабку-божий одуванчик, что меня в прошлый раз так лихо выкупила, — предупредил я его. — А уже после Митрофанушкой займемся.

— Ясно, — понятливо кивнул Зябликов.

— Ты направо, я налево. — Из холла в разные стороны вели два коридора. — Если первым бабку сыщешь, зови.

Я первым наткнулся на старушку-лекарку, комната которой оказалась расположенной в самом конце особняка. Довольствовалась бабка небольшой каморкой, в которую едва вмещалась кованая кровать с панцирной сеткой, да большой старинный сундук, накрытый разноцветным лоскутным одеялом. Вот и весь нехитрый скарб. Интересно, это её Митрофанушка в черном теле держит, или она сама? Вот сейчас и узнаем. Я уселся на сундук и прикоснулся рукой к острому плечу старухи, лежащей на кровати с закрытыми глазами.