По городу кучками, по трое-пятеро, шастали крепкие молодые парни. Видимо, высматривали, что плохо лежит. Думаю, что до мародерства остался один шаг. Велосипедисты стали отдельным классом. У кого за плечом был меч, у кого даже лук. Смешно. Мы решили выехать сразу после завтрака, чего время зря терять. Посидели на дорожку, попрощались. Уже в машине, через открытое окно, Игорь пожал мне руку, а потом сунул в неё несколько блистеров и сказал:

– Если всё же случится, первым делом примите все по пять штук за два приема. Но это работает только один раз.

Я разжал ладонь. Таблетки. Калия йодид. Поблагодарил. Бросил в бардачок, и мы тронули. Уже на выезде из города я решил проверить дальность связи и взял в руку рацию.

– Как слышно, приём?

Эфир отозвался почти моментально:

– Внимаю тебя любо! Счастливого пути!

Впечатляет. Не модифицированная рация вряд ли потянет на такое расстояние. Выехали из города, началась монотонная дорога и мысли. Мысли. Мысли. Они от меня не отставали. Я просто не мог от этого отключиться. Послушать музыку или новости. В голове был бардак, в котором я медленно наводил порядок. Из двух главных вопросов, «Кто виноват?» и «Что делать?», вопрос из книги Александра Герцена уходил на задний план. На передний вышел Николай Чернышевский. Со своим «Что делать?».

Фактически, уже началась Четвертая Мировая Война! Хотелось спасти всех, весь мир, но я понимал, что не способен спасти даже себя. А со мной мои самые родные люди. Моя семья. Никакого нормального убежища в Уральске я не знал. Его не существовало априори. Вспомнил слова Игоря: «В Казахстане нет такого понятия как “бомбоубежище”. Согласно нормативным правовым актам, в нашей стране применяется понятие “защитное сооружение гражданской обороны”».

То есть это созданные ещё при Союзе, совершенно незаглублённые укрытия, сделанные в виде большого цилиндра из железной трубы. Они служили больше для отвода глаз, чем для защиты от ядерной атаки, к тому же, давно пришли в негодность, разворованные, затопленные и сгнившие. Вспомнил одно подобное убежище. Оно находилось в самом городе, мой друг Андрей выкупил его вместе с земельным участком. Провёл свет, сделал там склад под картошку и ферму для выращивания шампиньонов. Конечно, можно поехать и к нему, но теперь, после разговора с Игорем, я понимал, сколько надо выдержать требований к такому объекту для выживания. Это не посидеть час-два на мешках, в затхлом помещении. Даже не переждать день или ночь. Это реально жить неделями, а может и месяцами, пока снаружи не спадет радиоактивный фон. А если год, два? Всё это время надо дышать, спать, есть, пить, мыться, испражняться, в конце концов! Вся эта дрянь не должна проникать внутрь.

Должны быть созданы условия для жизни. Чистая вода, куча хорошей еды. Лекарств. Ах, да, электричество. Его же не будет! Сомневаюсь, что мой грибной друг сможет выжить в своей яме с мешками картошки. И это, если его не придут грабить умирающие от голода соседи. А что могу сделать, к примеру, я? Подвал на даче отпадает. Это даже и не подвал, а просто подпол. На ум приходили разные бредовые идеи. Нет, мне не светят ни бункер, ни укрытие.

Даже идей нет, что делать, если вдруг накроет и нас в Уральске. Может просто уехать в поле, или дальнюю деревню? В приграничные с Россией регионы подальше от больших городов. Точно! Там, наверняка, можно будет выжить. Надо вернуться в город, снять деньги со счета, собрать вещи, нанять ГАЗель и уехать куда-нибудь, к примеру, в Дарьинск, он в тридцати пяти километрах. Никто бомбить его точно не будет. Купим там домик, заживём своим хозяйством, переждём всю эту ерунду. Останавливался там как-то у замечательных людей. Каждый держит скотину и птицу, выживем.

Можно будет охотиться, рыбачить. С голоду точно не умрём. Или поехать, к примеру, в деревню Чеботарёво или даже Балабаново. Там мы как-то охотились с друзьями. Думаю, приютят, не выгонят. Места заповедные, если что можно рвануть и ещё дальше. Знаю, где бывшее казачество проживает, целая община. Работу всем найдут. Ключник как я, всегда нужен. Женька, точно при деле будет, жену пристрою. Ах да. Забыл. Там же опять недалеко Оренбург, а его, наверняка, тоже разбомбили.

– Сережа! – меня пихнули в плечо.

– Ой черт! – я вильнул рулём и смотрел на испуганные глаза супруги.

Запищала иконка «опасное вождение», электроника вмешалась в стабилизацию машины.

– Я к тебе обращаюсь уже пять минут! Ты как истукан, впёрся в дорогу и не отвечаешь.

– Извини, Оля, задумался.

– Ничего себе задумался, ты меня напугал! Куда поедем? Спрашиваю, домой или сразу к родителям?

– Давай к старикам. Навестим, там и определимся.

А, будь что будет, всё равно, нечего терять. Если начнут бомбить Уральск, то нет смысла куда-то драпать. Значит, ударят и по другим городам. Везде будет одинаково хреново.

Загорелась иконка «колесный заряд». Я подтвердил. Пошло списание с карты. Тут в дороге уложены индукторы, заряжающие аккумулятор при движении машины. Проценты заряда полезли вверх. Дизель выключился. Когда что-то прибавляется, всегда на душе становится спокойнее. А со счета списывались практически копейки, об этом я и не думал. Неожиданно мысли самостоятельно вернулись в прежнее русло.

Дача у Олиных родителей на Локомотиве, если шарахнут по центру города, то всё выгорит дотла. Там расстояние по прямой, максимум пятнадцать километров. Никакое укрытие не спасёт.

Теперь расстояние от моего города до дачи тестя, мне казалось, уже играет положительную роль. Может, выживем, хотя там всё из дерева. От спички то всё сгорит, что говорить о ядерной бомбе…

Кордоны проехали быстро. Наши вояки ничего не спрашивали. Заглядывали в салон, что-то записывали, бегло осматривали авто, внимательно смотрели на пассажиров и отпускали.

Машин возвращалось тоже очень много. Перепуганный народ, так же как и мы, ехал теперь обратно в Уральск. Проехали Чапаево. Временный знак пять километров в час. Проползли. А блокпост поредел. Никакого досмотра. Просто люди в форме с автоматами.