Шрифт:
– A una bida nche l’ant isperdida in sa nurra de su notte. Custa morte est creschende li lugore a sa Luna. Abba non naschet si sambene non paschet…
При резких звуках этих слов, еще более мрачно звучащих из-за щелей маски, языки пламени почти погасли, как будто Мать выдохнула на него свое благословение, и души предков собрались вокруг, чтобы дать ему силы.
Глава 54
Район Ла Вега, Кальяри
Мара Раис оставила дочь играть в гостиной с дедушкой и присоединилась к матери, вышедшей на веранду покурить.
– Не знаю, хорошая ли это идея. Глядишь, тебе опять захочется, – сказала женщина, указывая на сигарету.
– Дай мне хотя бы понюхать, все равно снова закурить я не могу.
– Почему?
– Потому что, если я сделаю это еще раз, твоя внучка-засранка замучает меня до смерти. Когда она начинает нудеть, то конкретно приседает мне на уши и уже не оставляет в покое. Вот исполнится ей восемнадцать, и я подам на нее в суд за моральный ущерб…
Антония Приу улыбнулась.
– Смотри-ка, твоя дочь переплюнула тебя в этом возрасте. Ты была жуткой занудой, сводила меня с ума. Великая спорщица… И со временем не то чтобы исправилась, даже наоборот.
– Когда даже твоя мать ценит тебя, дела идут обалденно, – пошутила Мара. – Уже не хочется ничего рассказывать.
– Стой, ты должна рассказать мне, как там твои висяки…
Мара расхохоталась:
– Мама, ты серьезно? Меня посадили в чулан, чтобы я там пылью зарастала…
– Послушай, я не пропускаю ни одного криминального шоу по телевизору, – продолжила женщина, словно не слыша ее. – Я суперподготовлена к нераскрытым делам. Правда-правда, если тебе нужен совет…
Раис покачала головой и посмотрела на город:
– Пожалуйста, мам, скажи, что ты никому не сообщила, что меня туда перевели.
– Никому? Ты шутишь, что ли? Я рассказала всем своим подружкам.
– Господи Иисусе… Мама!
– Нельзя похвастаться, что у меня дочь-комиссар?
– Что? Я не комиссар, черт тебя побери. Если кто-нибудь, кто меня знает, услышит тебя…
– Инспектор, комиссар – это же одно и то же…
– Мама, нет. Не одно и то же.
– Скажи, кто твоя новая коллега? Ты хорошо с ней обращаешься, грубиянка?
– Почему это грубиянка?
– Потому что я знаю свою дочь… острую на язык.
– Ты закончила? Ладно, я пойду внутрь.
Антония Приу хитро хихикнула, выпуская дым в сторону.
– Останься, я шучу.
– Да неужели? Я не заметила, знаешь ли!
– Вот ты и получила представление о том, каково мне было с тобой целыми днями, когда ты была маленькая.
– Я очень спокойный и воспитанный человек…
– Да просто ангел, спустившийся с небес на землю, дорогая.
– Признаюсь, что и у меня иногда бывают моменты, скажем так, проблемные…
– Иногда?
– Мама, ты сейчас преувеличиваешь.
– Так что с коллегой?
Мара фыркнула и скрестила руки на груди, прислонившись спиной к парапету.
– Она из Милана, и одно это ставит ее в невыгодное положение. Тот факт, что ее отправили сюда, тоже означает, что она облажалась и ее наказали, поэтому я ей не доверяю.
– Ты никому не доверяешь, Мара…
– Она одевается очень, очень дерьмово, настолько, что я думаю, что она лесбиянка, из тех, мужеподобных, понимаешь? Еще у нее есть кольцо в носу, и мне немного стыдно, что нас видят вместе… Мать ирландка, но ее дочь покрасила волосы в черный цвет, как будто скрывая, что она натуральная рыжая, так что она, вероятно, ведьма.
– Уточню: ты думаешь, что все рыжеволосые – ведьмы?
– Не все, но почти… Она кажется немного суетливой, поэтому я обычно не разговариваю с ней без крайней необходимости. Но, в общем-то, она ничего…
– В общем-то? – повторила мать, ее глаза расширились. – Ты практически уничтожила эту бедняжку.
– И это я еще не сильно старалась…
– Ладно, пойдем дальше… У нее есть дети? Она замужем? Где она остановилась?
– Мама, вообще-то полицейский тут я! Что за допрос?
– Я же сказала тебе, мне любопытно.
– Любопытно, да? Собираешь материал, а потом обсуждаешь с подружками, точно тебе говорю.
– Ну что ж, если мы не можем даже немного посплетничать между собой…
– Ну да, немного…
– Слушай, когда мы пригласим ее на обед?
– На обед? Я же тебе только что сказала, что мы почти не разговариваем друг с другом!
– Ага, я хотела бы извиниться за тебя перед… Как ее зовут?
– Ева Кроче, – пробормотала Раис. – Забудь, ноги ее здесь не будет.
– Посмотрим…
– Хрена лысого!