— Скорее! — крикнули из коридора. — Он истекает кровью! Он хочет что-то сказать!

— Выманивают, — попыталась остановить меня Аня. — Не ходи!

— Да перестаньте вы! — на меня накатила такая паника, я представила себе упавшего у ворот Баграра, который из последних сил держится, а я тут рассуждаю. — А если он умрёт?!

Умрёт из-за того, что я побоялась выйти!

Я кинулась в коридор, отчего-то совершенно пустынный, на улицу… И тут сзади выкрикнули:

— Вот она! Лиса! — и со всех сторон посыпались люди.

Они были похожи на того типа, который меня разглядывал — в серых просторных штанах и рубахах, с какими-то обмотками на ногах. И у всех были палки! Первых двух я откинула щитом, а потом они замелькали со всех сторон, так что я не успевала даже поворачиваться и просто скорчилась, поставив купол защиты, по которому непрерывно молотили длинные жердины. И эти серые всё время что-то орали на выдохе. Бессмысленное, но каждый раз купол дрожал и как будто прогибался. Вот я дура! И Баграр совсем недавно ушёл, не успеет вернуться!

— В комнате её выводок! Убейте их! — визжащий голос перекрыл крики потасовки, и следом, заставив меня заледенеть от ужаса, Анечка рявкнула:

— Куда прёшь?!!

Господи, убьют девчонок!

Окно во втором этаже брызнуло рассыпающимися стёклами. Вылетело и покатилось серое тело. В проёме показалась Аня, встрёпанная, как фурия:

— Маша, держись!!!

Голос её с лёгкостью перекрыл все крики и шумы:

— Идём, идём!

Друзья, на бо-о-ой!

И смерть врагу

Несём с собой!

С нами сила,

С нами Бог!

Командир у нас Серов!

Ура, ура, ура, ура-ура!

Уральский полк идёт сюда!

С нами сила,

С нами Бог,

Командир у нас Сер-р-р-ров!*

*Припев казачьей песни

«В степи широкой под Иканом».

Мои защиты разом укрепились, контур перестал прогибаться! Я не успела обрадоваться, как начало происходить что-то ещё непонятное. Голоса завизжали совсем по-другому, и их как-то быстро стало совсем мало… И совсем не осталось! Незнакомый мужской голос — по-русски! — спросил:

— Живая?

Я поднялась на трясущихся ногах, отряхивая с ладоней каменную пыль двора:

— Жи… вая…

Спаситель наш оказался весьма колоритным, крупным мужиком двухметрового роста, в странном мундире, неуловимо напомнившем мне депутацию Заранского казачьего полка.

— Спасибо вам! Как вы вовремя!

— Русский русского на чужбине завсегда поддержать должон! — он широко улыбнулся и вдруг вперился в казачий знак. — Тем более, с такой меткой!

— Идите сюда! — крикнула из окна Анечка.

— Правда, зайдёмте, — пригласила я. — А то тут как-то неуютно.

Мы двинулись между валяющихся вокруг, тихо стонущих странных мужиков. Лестница на второй этаж и коридор тоже носили на себе следы побоища. Нет, разрушения! Вот как бывает, если со страху сырой магией врезать как следует.

Мужик вошёл в комнату, увидел ещё трёх девчонок, снял фуражку и прищёлкнул каблуками:

— Позвольте представиться, барышни: есаул седьмого специального казачьего полка, Погребенько.

— Казак! — обрадовалась Аня.

— А то ж!

— Я тоже из уральских буду, Аней звать. А это вот Маша, Маруся и Катенька.

— Весьма приятно, — чинно ответил есаул.

Я подошла к расхлёстанному окну, выглянула:

— Мне кажется, их много было. Вдруг набегут… И кому мы сразу с поезда помешали?

— Так это ж энти… шалиньцы! — с готовностью прояснил ситуацию есаул. — Как следовает из названия, любят пошалить. Зело прыгучие шпанюки, и дерутся хорошо. Но мелкие.

— А как ваше имя-отчество будет? — любезно спросила Маруся.

В этот момент по коридору прогрохотали спешные шаги, и в комнату влетел Баграр.

— Савелий, — немедленно протянул ему руку есаул. Тот слегка выдохнул и словно уменьшился, чисто шерсть на загривке уложил, даром что в человеческом образе. Руку пожал: