— Сонь, у него к тебе явно что-то есть. И это не просто секс. Расскажи. Делали вместе, решать тоже вместе. Я надеюсь, ты будешь оставлять?

— Я не знаю. Мне дали сразу направление на аборт, потому что я сидела и хлопала глазами, — со слезами на глазах сообщаю я.

— Ну тихо, мелкая, всё будет хорошо, я с тобой в любом случае и при любых раскладах, — Логинов притягивает меня, утыкаясь носом в волосы и поглаживая по спине. — Давай отменим репетицию.

— Нет, работать надо. Я сейчас соберусь. Так хоть отвлекусь.

Мы продолжаем работать. Серёжа, жук такой, оказывается написал музыку к моей песне. Самой тяжёлой для меня. Репетируем, и у меня слёзы текут, не переставая. Логинов отдаёт мне машину, сам собираясь куда-то с Аллой.

— Там Егорыч приедет сегодня, отдай ему флешку. Она дома на тумбе лежит.

Соглашаюсь, даже не спрашивая зачем и почему. Когда заезжаю во двор, вижу машину Егора, в которой сидит и Стас. Но Гиреев даже не выходит, что, собственно, и к лучшему.

— Привет, Сонька, — приобнимает меня парень. — Ты как? Опять Серый где-то шляется?

— Привет. Да нормально, — нагло вру я. — Да, у нас очень напряжённый график сейчас. Фестиваль, конкурс, записи. Клипы потихоньку начинаем записывать.

Мы заходим в подъезд, поднимаясь на наш этаж, а около нашей квартиры стоит какой-то мужик. Когда он поворачивается, я узнаю в нём отца Серёжи. Его что, уже выпустили? Я видела один раз на фотографии, но этого хватило, чтобы запомнить. Его внешность была пугающей.

— Здравствуйте. Вы что-то хотели?

— Где этот щенок, который тут живёт? Весь день его жду, — развязно общается этот недочеловек. Егор, кажется, тоже его узнаёт, но не обозначается.

— Для чего? — ледяным тоном спрашиваю я.

— Он незаконно здесь живёт. Это квартира моей матери! — орёт на весь подъезд.

— Эту квартиру оставила ему бабушка, оформив дарственную. И вы не имеете на неё никаких прав. А если сейчас же не уйдёте, то я вызову полицию, — таким же тоном продолжаю я.

— А ты кто? Шлюшка его что ли? Точно-точно, мне мамаша его рассказывала. Гастролируете, бабла небось много.

— Пошёл вон отсюда, — громко и твёрдо произносит Егор.

— Чего? Ты вообще кто такой?

— Че слышал. Вон пошёл. Лучше тебе не знать, кто я, а то в штаны наложишь.

— Ну всё, урод, ты доигрался.

Это создание достаёт нож, замахиваясь на Егора, а я начинаю кричать. Происходит потасовка, и в конце концов он втыкает нож куда-то в живот. Поняв, что натворил, он выбегает в испуге.

— Егор, Егор, слышишь? — Горячёв сползал по стенке, держась за рану.

В слезах за одну минуту преодолеваю три этажа, выбегаю за Стасом. Парень сразу понимает, что что-то не так, вылетая из машины.

— Что случилось? — серьёзно спрашивает, хватая меня за плечи.

— Там Егор… ножом порезали, — сбивчиво обясняю.

Мы бежим обратно, Стас подхватывает Егора с одной стороны, а я с другой. Стараемся не травмировать. Всё похожее уже происходило два месяца назад, только на моих коленях лежал Серёжа.

— Его-о-ор, ты слышишь? Не смей закрывать глаза, говори со мной.

— Брат, всё будет хорошо, — кричит Стас.

Я снимаю свою куртку, а затем кофту, оставаясь в одной майке. Затыкаю рану парня кофтой.

— Егор, ты слышишь меня? Не смей оставлять Катю.

— Она меня никогда не простит, — горько усмехается.

— Она не винит тебя. Никогда не винила. Катя любит тебя, слышишь? Всегда любила. Просто эта дурёха не хотела становиться обузой.

— Что? — вот это срабатывает и Горячёв открывает глаза шире обычного.

— Я тебе клянусь, чем захочешь, что она будет с тобой, живи только, — в слезах говорю я, держа одной рукой кофту, другой руку.

— Тогда точно выживу. Любит, — мечтательно лыбится парень. — Только ей не говорите, а то она будет нервничать.

Мы подъезжаем к больнице, и на входе у нас забирают Егора. Стас, видя мой внешний вид и состояние, надевает свою куртку, крепко прижимая к себе.

— Кто это был? — глухо спрашивает парень.

— Отец Серёжи. Он сидел за разбой, видимо, вышел недавно. Серёжа не общается с ним. Вообще с родителями.

Больше Стас не задаёт вопросов, но меня не отпускает. Чувствую, как начинает ныть живот, видимо, от нервных переживаний, но сейчас я думаю о том, чтобы Егор выжил. Время тянется, как резина, и у меня заканчивается резерв сил. Врач выходит через час, сообщая, что жизненно важные органы не задеты, но крови было потеряно много.