Мужик в дверях выглядел зло, от пота его волосы прилипли ко лбу — хотя после заката солнца довольно похолодало, но кровь в нем бурно кипела. Еще бы! Какая-то мадемуазелька двинула его в пах — попрала мужское самолюбие.

При взгляде на Анатоля, простолюдин поостыл, бросив:

— Уже успела себе защитничка найти! — с этими словами он удалился из харчевни.

— Ну вот, он ушел, все закончилось благополучно, — Анатоль повернулся ко мне и еще раз пригласил сесть. Повторять дважды не пришлось. Я нырнула за стол и набросилась на куриную ножку, лежавшую ко мне ближе всего.

Из-за того, что места было мало, нам пришлось потесниться, а я оказалась зажата между Анатолем и его провожатым. Из обрывков разговора я сделала вывод, что это нечто вроде охраны, во всяком случае несколько раз прозвучала фраза: “в этой части лютуют бунты, крестьяне недовольны, здесь может быть опасно для вас, сир”, на что Анатоль только отмахивался.

Я с набитым ртом промычала:

— Это самая вкусная курица, которую я ела!

Мужчина неспеша грыз лепешку и посматривал на меня, иногда улыбаясь чему-то своему. Вдруг он заметил мой перевязанный палец, когда я подняла руку, чтобы с удобством обгрызть косточку.

— Вы ранены? У меня есть мазь травницы, которая отлично помогает при небольших ранах. Она в моих вещах, привязанных к лошади.

— Вы очень благородны, Анатоль.

Один из сопровожатых странно на меня взглянул и произнес:

— Вам следует употреблять обращение Ваше сиятельство или же Ваша милость.

— Оставьте эти правила этикета для королевских дворов, мой милый друг, — Анатоль улыбнулся и его серые глаза заискрили.

Внезапно толпа загалдела и все обратили внимание на вход харчевни. Там стоял хозяин с куском дымящейся кабанятины. Я заулыбалась и подскочила.

— Аве мария, — крикнула я. — Аве Мария!

Но отведать кабанятины не удалось. Внезапно послышался глухой удар и хозяин харчевни удивленно оглянулся и тут же упал. Дымящийся кусок мяса отлетел в сторону, разбрызгивая жирные пятна. Все замолкли. В харчевню медленно вошел мужик, который напал на меня, прямо за ним стоял высокий бородач, одетый в синий выцветший камзол — судя по всему, украденный у кого-то из знати. А еще сзади целая толпа крестьян, вооруженных разного вида оружием — вилами, кирками, копьями.

— Е-мае, — воскликнула тихо я, и схватилась сзади за Анатоля. Тот отодвинул меня назад и медленно достал револьвер.

— Господа, — сказал он, — что вам нужно? Давайте разберемся по хорошему. Сегодня прекрасный вечер и хорошая погода для драки.

Мужик прошел несколько шагов и с отвращением сплюнул. Затем произнес.

— Ваша, так называемая королевская знать, не делает ничего, чтобы помогать нам. Наших людей убивают, утаскивают жен и дочерей на болота в угоду твари, от мужчин остаются лишь одни черепки после таких налетов. Наши урожаи гибнут! И вместо того, чтобы нам помогать, — он обращался ко всем присутствующим в харчевне, — они приходят и забирают наших баб.

Я хотела пискнуть, что я ничейная тут баба, но обстановка была слишком накаленной, чтобы привлекать к себе внимание. На краю стола лежал небольшой, но острый ножик для резки мяса. Не поворачиваясь, я аккуратно его взяла в руку. Холодная сталь приятно охладила кожу и заставила чувствовать себя увереннее — во всяком случае, задаром жизнь не отдам.

Тем временем обстановка накалялась. Кроме компании Анатоля и его сопровожатых, остальные очевидно были обычными крестьянами, а значит принимали сторону главного зачинщика, постепенно обступая со всех сторон нашу компанию. Те, кто не хотел участвовать в драке, медленно выходили из харчевни и отходили в сторону, готовясь смотреть на кровавое побоище.

Сопровожатые Анатоля стали в стойку и достали револьверы, держа наготове кинжалы.

— Я в последний раз повторяю. Мы не хотим драться. Мы здесь проездом и никакой ответственности не несем, — сказал спокойно Анатоль.

— Не несут они ответственности, — усмехнулся мужик, затем вытер вспотевшие руки о косоворотку и глянул на меня, прищурившись, — впрочем есть кое-что, что спасет ваши жизни. Она, — он кивнул на меня, а я сжала кинжал посильнее. Конечно, Анатоль у меня сразу вызвал доверие, но доверять здесь не стоило никому. Он глянул на меня и тут же отвернулся, замолчал. Он точно решил меня сдать этому уроду! Я до боли закусила губу, чтобы не заплакать. От меня сейчас не зависело ничего. Вновь моя судьба была в руках мужчины.

— Девушка не виновата. Она останется с нами.

— Тогда держитесь, жабы! — крикнул мужик, намекая на зеленые камзолы. Прищурив темные глаза и подняв ломик, заорал, — бейте их!

Те, кто стоял к нам ближе всего успели только поднять свои орудия, как тут же пали мертвыми — сразу из нескольких дул револьверов вырвались струйки дымка, мне же заложило уши от грохота так, что я пригнулась. И вовремя! Мимо просвистел топорик и врезался тупой стороной в голову одного из сопровожатых — его зеленый ворот камзола тут же окрасился в красный цвет, а глаза закатились. Это была отправная точка — вокруг начался невообразимый балаган — крики, ругань, драка. Стрелять из револьверов стало невозможно, чтобы не зацепить друг друга, поэтому в ход пошли кинжалы. Я же оказалась зажата в угол, как меня заметил плюгавый мужичок, слепой на один глаз. Он вращал единственным глазом словно циклоп, ища свою жертву, а заприметив меня — пошел, держа в руках небольшой топорик. Почти подойдя ко мне, он обнажил свои кривые редкие зубы, через которые проглядывал красный мясистый язык и запищал неожиданно тонким голоском: