— Я собираюсь насладиться ею.

Невыносимое опустошение и грубая безнадежность проникают глубоко в мои кости, отчего тело становится вдвое тяжелее.

— Пожалуйста, — умоляет дедушка. — Она ребенок, ей всего семнадцать.

Всю свою жизнь я была под защитой.

У меня было всего два парня. Дальше всего я продвинулась на второй базе 1 . Мы даже друг друга не касались без одежды. Я бы, наверное, отдала Мэтту свою девственность, если бы он не изменил мне с Кейли. Дядя Рикко проводил ночь за ночью, обнимая меня, пока я плакала о своем разбитом сердце.

Всегда были утешающие руки, чтобы обнять меня.

Мне никогда не приходилось бороться за что-либо.

Я никогда не подвергалась насилию.

Я никогда не видела смерть.

До сегодняшнего дня.

Мужчина, держащий меня, начинает двигаться, таща меня туда, где раньше была входная дверь. Теперь это всего лишь дыра в стене, повсюду валяются обломки.

— Я могу подождать, пока ей не исполнится восемнадцать. Понаблюдать, как она расцветет, как маленькая роза, прежде чем сделать ее своей шлюхой.

Боже. Нет.

Мой ужас резко усиливается, и я борюсь с его хваткой, отчаянно крича:

— Nonno 2 ! — Дедушка – моя единственная надежда.

— Пожалуйста, — плачет дедушка. — Она просто гребаный ребенок!

Мой похититель тащит меня через обломки в ночь, которая начинает опускаться на особняк. Подошвы моих ног саднят от впивающихся в них обломков, когда я вынуждена идти.

— Nonno ! — Я кричу, пинаю и бью изо всех сил, что у меня есть.

— Господи, мать твою, — огрызается мой похититель прямо перед тем, как мои ноги отрываются от пола, и меня перекидывают через его плечо, как мешок с картошкой.

Мои руки шлепаются о его мускулистую спину, но я не могу ударить ногой, потому что его рука прижимает мои бедра к нему. Мои глаза то и дело натыкаются на тела, кровь, оружие, и все это заставляет меня извиваться и биться еще сильнее.

Я слышу, как открывается дверь машины, и мое тело отлетает назад, когда меня бросают на заднее сиденье. Рука похитителя обхватывает мой затылок, как будто пытаясь убедиться, что я не ударюсь, что странно, потому что ясно, что он планирует убить меня после того, как закончит насиловать.

С расширенными глазами и страхом, превышающим все мои возможности, я смотрю на него, пока он прижимается ко мне.

— Это к лучшему, — бормочет он прямо перед тем, как его пальцы обвиваются вокруг моей шеи, и поток воздуха в мои легкие прекращается.

Изнуряющий страх и паника заставляют меня цепляться за его руки, а сама я брыкаюсь, как дикая лошадь.

— Шшш... — напевает он, будто пытается успокоить.

Мой испуганный взгляд сосредоточен на нем. И когда я погружаюсь в бездонные глубины страха, зная, что вот-вот умру, он выглядит спокойным.

Как будто он не убивает меня, а делает одолжение.

Как будто он не лишает мои легкие воздуха.

Мое сердце колотится в груди.

У меня вырывается придушенный звук, руки немеют, тело становится тяжелым и отказывается двигаться.

Тем не менее, я продолжаю смотреть на него с мольбой в глазах.

Не убивай меня.

У меня не было шанса пожить. Я так много хотела сделать. У меня было так много мечтаний.

Пожалуйста. Не убивай меня.

Он наклоняется ближе и целует меня в лоб.

— Спи, маленькая Роза.

Слезы текут из моих глаз, и он снова ловит их губами.

Мои ресницы трепещут, мои легкие кричат.

Мое тело кричит.

Моя душа кричит.

Нет.

Глава 2

ВИКТОР

Блять.

Когда я согласился помочь Николасу расправиться с сицилийцами, я точно не думал, что в итоге похищу девушку. Всякий раз, когда я наблюдал за домом перед нападением, я никогда не видел, чтобы она приходила или уходила.

Я предан Священству, группе глав мафии, созданной Лукой, моим лучшим другом и главой итальянской мафии, и сегодня сицилийцы заплатили за постоянное вторжение на территорию Лиама и Николаса.

Это не более чем бизнес.

Но я чертовски уверен, что не ожидал увидеть ее. Маленькую Розу.

Мне пришлось усыпить ее, как только мы поднялись на борт частного самолета, чтобы она не сопротивлялась.

Когда я несу ее обмякшее тело в свой дом, то знаю, что получу тонну дерьма от своей семьи за то, что забрал ее. Либо это, либо кто-то из нас убьет ее, а я не собирался этого допустить.