Господи, я влюбился в эту женщину. Как гребаный подросток.

Мое беспокойство по поводу чертовых сицилийцев отходит на второй план, и я почти усмехаюсь при этой мысли, затем говорю:

— Доброе утро, ты уже усердно работаешь?

Она кивает, на ее лице нет той неловкости, к которой я начал привыкать.

— Я должна закончить к обеду. Сколько мне нужно напечатать?

— Восемь. — Подходя ближе, мой взгляд упивается ее прекрасными чертами, затем опускается на шелковый топ, который на ней надет. Ища повод продолжить разговор с ней, я спрашиваю. — Ты все еще счастлива, что начала здесь работать?

— Мне действительно нравится эта работа.

Это хорошо.

— Ты родилась и выросла в Чикаго?

Личные вопросы, Лиам?

Улыбка Киары становится шире, привлекая мое внимание к ее блестящим губам, которые так и хочется прикусить.

— Да. Я живу в Палос-Хиллз.

Что?

Когда я хмурюсь, Киара спешит сказать:

— Но я коплю, чтобы переехать в квартиру получше.

— Хорошо. — На меня накатывает волна покровительства этой женщине, и это заставляет меня спросить. — А твои родители?

Она пристально смотрит на меня мгновение, заставляя меня почувствовать, что вопрос был слишком личным, но затем она отвечает:

— Моя мама работает уборщицей в доме престарелых, а мой папа… ах, он занимается продажами.

— Ты все еще живешь с ними?

Лиам, почему бы просто не попросить ее записывать все личное? Ты переходишь черту.

Киара качает головой.

— Мои родители никогда не были женаты. Хотя у моей мамы есть квартира-студия рядом со мной.

Я не могу удержаться от того, чтобы сказать:

— Если тебе что-нибудь понадобится, не стесняйся спрашивать.

— Да, сэр. Спасибо.

Сэр.

Принимайся за гребаную работу, Лиам.

Когда я начинаю идти по коридору, Киара спрашивает:

— Могу я принести вам кофе?

Я делаю паузу, чтобы действительно обдумать это, а затем обнаруживаю, что киваю.

— Одна ложка сахара, без сливок.

— Да, сэр.

Христос.

Входя в свой кабинет, я снимаю пиджак и вешаю его, прежде чем сесть за свой стол. В ту секунду, когда я включаю свой ноутбук, я обнаруживаю, что отправляю электронное письмо в отдел кадров с запросом личного дела Киары.

Поскольку меня ждет куча работы, я откидываюсь на спинку стула, не в силах оторвать свои мысли от женщины, которая связывает меня по рукам и ногам.

Такого никогда не случалось.

В тридцать девять лет я смирился с жизнью холостяка.

Как только приходит письмо, я бросаюсь вперед и открываю вложенный файл.

Киара Мерфи. Двадцать четыре.

Блять.

Между нами чертовски большая разница в возрасте.

Стук в мою дверь заставляет меня закрыть документ.

— Войдите.

Мои глаза останавливаются на Киаре в тот момент, когда она входит в мой кабинет. Она ставит кофе, затем бросает на меня выжидающий взгляд.

О, она ждет, чтобы услышать, что я думаю.

Мой взгляд опускается на напиток, и я жду, когда придет обычное чувство отвращения. Но этого не происходит.

Взяв чашку, я еще мгновение смотрю на черную жидкость, затем делаю осторожный глоток. Когда вкус в точности такой, как мне нравится, уголок моего рта приподнимается.

Я ставлю кофе на стол и, встретившись взглядом с Киарой, говорю:

— Еще одна хорошо выполненная работа. Но будь осторожна. Я буду ждать кофе каждое утро.

Счастливая улыбка расцветает на ее лице, лишая меня способности дышать.

Иисус.

— Я не возражаю. Я рада, что вам это нравится. — Слишком быстро она разворачивается и покидает мой кабинет.

Возвращая свое внимание к напитку, я делаю еще один глоток. Мои губы изгибаются шире, затем я качаю головой, осуждая себя.

Принимайся за работу, придурок.

Заставляя себя сосредоточиться, я открываю контракт. Время начинает ускользать, пока в моем офисе не звонит телефон.

Видя, что это линия Киары, я отвечаю:

— Да?

— У меня для вас на линии мистер Гордон.

— Я кое-чем занят. Прими для меня сообщение.

— Да, сэр.

Сэр.