— Знаю, что ты прав, но это никак не помогает тому факту, что я чувствую сейчас. Мне нужно убить этого ублюдка. Блядь. Ладно, ты прав. Нам не нужно, чтобы кто-то допрашивал клуб в связи с пропажей гребаных тел.

Я замолкаю и делаю успокаивающий вдох, прежде чем вернуться в офис к Алиссе, не хочу, чтобы она видела меня таким взвинченным. Мне нужно держать себя в руках, мне нужно, чтобы она видела во мне человека, который контролирует ситуацию. Войдя, я ошеломлен сценой, которая встречает меня: Алисса и Рейли, напитки в руках, танцуют вокруг воображаемого шеста, как я предполагаю.

Чёрт меня побери, эта её подруга оказывает опасное влияние.

— Если моя девушка когда-нибудь окажется на настоящем шесте, я выслежу тебя, Рейли, и не буду добрым только потому, что ты женщина.

Все четыре женщины задыхаются и смотрят на меня с широко открытыми ртами, я вопросительно поднимаю бровь, но они ничего не говорят. Повернув голову к парням, чтобы попросить помощи, вижу, что Дин в дальнем углу переписывается с кем-то. С кем именно, черт возьми, он переписывается, одному богу известно. Брэй смотрит на Рейли. Не знаю, что там с ним происходит, но я не приближусь к этому дерьму даже на десять метров. Брэй разобьет девушке сердце, если подойдет к ней. Тогда Алисса разозлится на меня, а я не хочу выбирать между братом и ней. Меня пугает мысль, что Брэй не окажется в выигрыше.

— Ладно, я не понимаю, что такого сказал? — я спрашиваю четырех женщин, но смотрю прямо на свою Алиссу.

Она ничего не говорит, но бежит ко мне, прыгая ко мне в объятия. Я успеваю среагировать в самый последний момент, оступаясь всего на шаг, прежде чем она прижимается к моему телу и своими губами к моим. Мне не требуется много времени, чтобы взять поцелуй под контроль. Проведя языком по её губам, она широко раскрывается для меня, и я беру всё, что она охотно дает. Этот поцелуй — поцелуй собственника, когда я владею ею, а она владеет мной. В этом поцелуе мы говорим друг другу именно то, что не можем сказать словами.

Оторвавшись от поцелуя, я с ухмылкой смотрю на Алиссу.

— Солнышко, если такое приветствие я буду получать каждый раз, когда отлучаюсь на пять минут, то мне, наверное, придется чаще искать причины стоять по ту сторону двери.

Она улыбается и прислоняет свой рот к моему уху так, что только я могу услышать её ответ, хотя, глядя на улыбки на лицах её подруг, у меня возникает ощущение, что им не нужно слышать, чтобы понять, что именно нашло на их подругу.

— Этот поцелуй не потому, что ты ушел и вернулся, хотя если это означает, что ты всегда будешь возвращаться, я с радостью буду дарить тебе такой приветственный поцелуй каждый раз, — она делает паузу и целует меня за ухом, прежде чем продолжить, — извини, отвлеклась на тебя, ну, на всё твое. Этот поцелуй был потому, что ты только что назвал меня своей девушкой. Ну, по крайней мере, я думаю, что назвал, ведь так? О Боже, если это было вскользь, мы можем просто забыть… — я прервал её, снова прижавшись губами к её губам.

Я слышу голос Брэя на заднем плане.

— Как бы ни была горяча эта Лисса, она не так горяча, когда играет в хоккей с миндалинами моего гребаного брата, моего бывшего брата, могу добавить, я ухожу.

Повернувшись, Брэй натянул свою фирменную ухмылку для друзей Алиссы.

— Кого-нибудь из вас, милые дамы, нужно подвезти? Домой, то есть?

Не давая никому из них шанса на ответ, я говорю:

— Их всех нужно подвезти домой, брат. Я везу свою девушку домой спать, — я старательно выговариваю слово "девушка", давая им всем, особенно Алиссе, понять, что это не просто блядский промах. Она моя.

Алисса

Стоя в ванной комнате Зака и глядя на своё отражение в зеркале, я рассматриваю синяк, образовавшийся на моем лице. Всё не так уж плохо, я ожидала, что будет намного хуже, судя по тому, как отреагировал Зак, когда увидел моё лицо. Если нанести немного тонального крема, то ничего страшного, кроме того, раньше на моем лице оставались синяки и похуже.

Встряхнув головой, чтобы прогнать мысли о прошлом, я включаю воду и умываю лицо, а затем раздеваюсь до нижнего белья. Бросив последний взгляд в зеркало, я снимаю заколку с волос и провожу по ним руками, позволяя волнами рассыпаться по плечам.

Открывая дверь и возвращаясь в спальню, я замираю, у меня перехватывает дыхание. Я не знаю, как ему это удается, что он так легко влияет на меня. Как только я смотрю на него, мгновенно становлюсь влажной и нуждающейся.

Зак стоит у кровати без рубашки. Он снял туфли и носки, расстегнул пуговицу и ширинку на своих брюках, я вижу верхнюю часть его черных Calvin Kleins. Он просто стоит там, выставив напоказ все свои подтянутые, загорелые мышцы.

У него крепкий торс, широкие плечи и грудь. Узкая талия и чертов пресс! Я всегда думала, что пресс — это просто преувеличение, но теперь поняла, черт возьми. На что только я не готова, чтобы провести языком по всем этим рельефам его тела.

Ухмыляясь, словно зная, как сильно его тело влияет на меня, он спрашивает:

— Нравится то, что ты видишь, солнышко?

Когда мои глаза снова блуждают вверх и вниз по его телу, наверное, в миллионный раз с тех пор, как я вышла из ванной, то мне видны очертания уже твердого члена, пытающегося вырваться из брюк. Улыбаясь ему и трепеща ресницами, я стараюсь быть застенчивой.

— Неплохо, но похоже, что тебе тоже очень нравится то, что ты сейчас видишь, — указываю на его очень очевидную и впечатляющую эрекцию.